Экс-министр иностранных дел в правительстве Алексея Гончарука, а ныне – посол Украины в Великобритании Вадим Пристайко дал большое интервью «Европейской правде». В числе тем, которые обсуждались в ходе разговора, - судьба Донбасса и планы А, В и С по восстановлению украинского суверенитета на оккупированных территориях.
То, о чем неоднократно говорил Зеленский, отказываясь раскрывать подробности, теперь, уже не будучи министром, рассказал Пристайко.
Приводим фрагмент из интервью.
- Какие у нас остаются пути преодолеть Россию? Военный вариант реальный?
- Знаете, откуда пошла фраза о "101-е китайское предупреждение"? Когда в прошлом веке Китай предупреждал всех, что "мы вас разорвем, если ..." Но только предупреждал, а не делал, ибо военная мощь Китая тогда была смехотворной. Кто мог тогда подумать, что менее чем за 100 лет они пойдут вверх настолько быстро, что с ними конкурировать сможет только одно государство в мире.
Этот пример свидетельствует: ничего нельзя исключать, даже вариант военного решения.
Я считаю, что у нас должен быть такой тайный план, и он постоянно обновляться в расчете на рост наших возможностей. Нельзя этого отрицать.
- Но это, наверное, план на длительную перспективу. А сейчас что? Ведь есть скепсис относительно изменения позиции даже с уходом Путина. Так на что полагаться, кроме санкций?
- Когда-то была дискуссия, не стоило ли нам заканчивать "Минск" 31 декабря 2015 - ведь именно эта дата прописана в самых договоренностях. И объявив тогда, что "Минск" себя исчерпал, мы бы ничего не нарушили, даже формально. Каждый раз контраргумент был: "Тогда Запад отменит санкции". Мол, санкции привязаны к "Минску", поэтому "Минск" святой, его трогать нельзя.
Я никогда не поддерживал эту логику. Во-первых, в самых Минских соглашениях не прописаны никакие санкции. Они привязаны решением европейским.
Да, риск есть, я это осознаю, поэтому это должно быть решение главы государства. Но если будет выбор между выживанием государства и выполнением до конца "Минска", то очевидно, что является приоритетом.
Поэтому мы при необходимости можем забыть о "Минске" просто завтра и сказать: "Все, он закончился. До свидания!".
Если из-за этого отменят часть санкций, то это неприятно, но это не проблема. Если Россия в ответ выйдет из переговоров - это совсем неприятно. Но и это еще не конец света. Ведь все зависит от того, какова наша с вами цель.
- Наша цель - восстановить территориальную целостность и контроль Украины над территорией в пределах международно признанных границ, как было до 2014 года.
- А если мы на время откажемся от переговоров о восстановлении территориальной целостности, понимая ограниченность наших возможностей, и решим, что вернемся к этому позже? Мы же по Крыму фактически отказались. У нас даже нет переговорной платформы. Мы поддерживаем политический дискурс о Крыме, но не делаем ничего.
- В практическом смысле - да.
- А если пойти дальше и сказать: мы хотим развивать собственное государство, но нам впихивают то, что меняет вектор нашего развития. То возникает вопрос: мы меняем свой вектор под влиянием агрессора? Но этого агрессор и хотел достичь!
То есть нам надо принять решение: Украина сохраняет западный вектор, или мы восстанавливаем, возвращаем (контроль на Донбассе. - ЕП) и вычеркиваем решение о движении на Запад?
- Правильно ли я понимаю, что вы говорите о временном отказе от идеи возвращения контроля на Донбассе?
- Правильно. Я понимаю, что такая идея может вызвать широкую дискуссию ... Но я предлагал (президенту Зеленскому. - ЕП) такой план.
Первый этап - выполнять Минск. Это то, что мы сейчас и делаем. Это болезненно, неприятно, это расшатывает наше общество. Но существует некий предел. Ранее речь шла о декабре 2019 года, сейчас - о декабре 2020 года, что тоже нормально. Но тогда (после наступления крайней даты. - ЕП) мы принимаем решение, что этот трек больше не работает.
Минск, Шминск ... Нет его больше.
Тогда задействуем второй вариант - приглашаем международную миротворческую миссию. Я бы даже не выдвигал критическую требование - идет ли речь о миссии вдоль границы Украины с РФ, или вдоль линии (столкновения, - ЕП) .
- Но если будут миротворцы по линии фронта, то это означает, что мы отказываемся на длительное время от намерений восстановить свой суверенитет над территорией ОРДЛО.
- Это все разговоры, потому что на практике завести миротворцев исключительно на линию невозможно, они все равно будут также где-то там. Но отказаться от этого варианта россиянам будет сложнее, потому что они сами предложили его.
Такое решение принимается в Совете безопасности ООН. Оно мгновенно меняет реальность на Донбассе. Если проголосовали - то все, миротворцы будут. Поэтому, чтобы сорвать его, Россия должна поднять руку и проголосовать против. Если они это сделают, нам остается третий вариант - признать, что на нынешнем этапе мы не можем реализовать свои намерения и восстановить суверенитет на Донбассе.
В этом случае мы можем начать программу переселения. Например, построить четыре города-сателлита в различных регионах страны, куда смогут заехать (с оккупированной части Донбасса. - ЕП) те, кто хочет продолжить строить Украину вместе с нами. Помогите нам ее построить.
- Это тот проект "Стена", о котором вы как министр говорили как о "плане Б"?
- Он, как видите, был планом "С", потому что есть три этапа - выполнение "Минска", миротворцы и этот. Но для упрощения можно его назвать "планом Б". Термин "Стена" я предпочел бы не употреблять. Это то, что вызывает отвращение и неприятие.
Зато это больше похоже на то, что делала Западная Германия после войны. Они признали: на этом этапе мы не можем объединиться, но мы остаемся нацией, которая затем объединится.
Впрочем, часть политического класса верит, что признание самой этой идеи будет политическим самоубийством. Этому очень рада Москва - там "радуются" от нашей наивности и готовности впрячься в воз, который мы не можем потянуть в принципе.
Но мы должны найти эту формулу и сказать: "Нет. Это наша земля, ее захватил агрессор. Но у нас нет военной силы, чтобы забрать ее у агрессора, а наши партнеры не могут помочь в этом. И единственным вариантом, который позволит не изменить курс нашего развития, не стать "Боснией и Герцеговиной", недействующей демократией - это отложить (восстановление территориальной целостности. - ЕП) в долгий ящик ".
- "В долгий ящик" означает, что решение временное и мы вернемся к вопросу, все же ставим точку?
- Абсолютно временное решение. В истории вообще никогда не было постоянных решений. Эта фраза россиян, что, мол, "Крым всегда принадлежал нам". Когда принадлежал? И как долго - 300 лет? Что такое 300 лет для Крыма? У нас в Киеве есть дома под 300 лет.
- Вы считаете, что реально "продать", объяснить этот план народу?
- Я понимаю, что это будет воспринято как "измена".
Вы правы, я не видел политика, который бы признал, что наше с вами развитие, будущее нашего государства важнее, чем эта святая территория со всеми людьми, которые там оказались в силу агрессивных действий.
Возможно, это очень радикальная идея. Но я думаю, что лучше все-таки быть государством, народом. У нас в истории этого постоянно не хватало.
- Этот "план Б" или "С" предусматривает, что Россия будет сохранять линию, по которой проходит "стена", и не попытается ее изменить, активизировав боевые действия. Откуда у вас такая уверенность?
- Это одна из задач России - сделать так, чтобы мы всегда принимали решение под давлением этой возможности. Чтобы мы развивали государство, постоянно оглядываясь через плечо - не пойдут они в атаку. Именно поэтому звучат заявления всевозможных "лидеров ЛНР / ДНР", что они хотят "восстановить территориальную целостность Донецкой и Луганской областей".
Наша задача - кивать головой и усиливать свои вооруженные силы.
Полный текст интервью читайте на "Европейской правде"