«Поделись»: реалити о том, как человек справляется с болезнью. Последний выпуск

Никто из нас не готовится к худшему, не планирует, как и что он будет делать, если столкнется с бедой. Наверное, поэтому сообщение о серьезной, тяжелой болезни всегда вызывает шок и ощущение абсолютной беспомощности. Особенно если ты не миллионер, не депутат, не городской голова или какой-никакой бизнесмен на худой конец. Если все твои сбережения – деньги до следующей зарплаты, а все твои знакомства в медицинской сфере – твой участковый врач.

Сегодня мы начинаем этот реалити-проект «Поделись» для таких людей. Людей столкнувшихся с серьезной болезнью и не представляющих, что делать дальше.

Наша героиня (она просила не называть ее имя) столкнулась с серьезным заболеванием совсем недавно. И ее первая встреча с медициной, врачами, анализами подкосили ее моральные и духовные силы. Она согласилась делиться своими переживаниями, своим опытом в надежде получать отклик от тех, кто уже пережил подобные проблемы, кто может подсказать, посоветовать, что делать, куда можно обращаться.

Мы очень просим всех, кто будет следить за развитием ситуации, не оставлять глупых, оскорбительных комментариев и замечаний не по делу. Наша героиня рассчитывает на помощь и участие…

ВАЖНО: мы располагаем дневник пациентки в хронологическом порядке, поэтому пролистайте страницу вниз, чтобы прочесть новые записи.

День первый

Знаете, что самое сложное в болезни? Это признаться самой себе, что ты болен. Просто потому что это страшно. Мне 67 лет. Почти 7 лет я не работаю и живу на пенсию . За 7 лет я ни разу не обращалась к врачу.

Раньше я трудилась на комбинате им. Ильича, проходила профосмотры. После того, как в 2010 году всех пенсионеров отправили на заслуженный отдых, я перестала посещать больницы. Спросите почему? А вы сами часто обращаетесь к врачу? Болит голова – выпил таблетку, температура – выпил жаропонижающее, кашель – купил сироп из рекламы.

Еще осенью у меня появился кашель. Думала , обычная простуда, купила Мукалтин. Кашель не проходил, появилась одышка, когда я поднималась по лестнице. Но мне ведь не 17 лет. Подумала – нормально, возраст. Но с каждым днем мне становилось все хуже, появилась слабость, одышка мучала все чаще – даже когда я просто ходила по квартире. Но к врачу я идти категорически не хотела. Все пройдет, говорила я сама себе. Боялась, если честно . Я боялась услышать свой диагноз, боялась, что будет самое худшее и ну и тянула, сколько могла.

В какой-то момент я не смогла подняться по лестнице. И только тогда я позвонила дочери, попросив о помощи. Согласилась на поход в поликлинику. Н и о какой больнице я и думать не могла.

И вот я на приеме у терапевта в центре первичной медико-санитарной помощи №8. Здесь возникла первая проблема. Поскольку я живу не по месту прописки, меня не хотели принимать. Нужно было писать заявление с просьбой принять меня на имя главного врача, затем отстоять очередь в кабинет заведующей и только потом получить направления на обследование. Благо рядом со мной находилась дочь, которая решала все вопросы. Одна я никогда бы не справилась…

Врач послушала мои легкие и тихо сказала: «Похоже у вас рачок в левом легком, я совсем его не слышу». Мои ноги подкосились.

Надеюсь, никому из тех, кто читает этот текст, не придется услышать такие слова. Тебя словно поражает молния. Ты ведь понимаешь, что , скорее всего, это конец. Начинаешь вспоминать счастливые истории о борьбе с онкологией, но их оказывается слишком мало. К тому, же учитывая мой возраст…

Я плохо помню, что было дальше. Как дочь отвела меня с 3 на 4 этаж на рентген. Все в тумане. Я думала, сколько еще мне осталось, будет ли мне больно и что будет дальше.

Снимок стоил 74 грн. Не знаю почему я запомнила эти цифры. Мне сказали, что это деньги за пленку. Правда, прочесть снимок никто не мог. Рентгенолога не было, хирурга, который может понимать рентгенснимки - тоже . Лаборантка глянула на снимок и заявила, чтобы мы срочно искали кого-нибудь, кто сможет его прочесть. Для меня это была надежда. Спустя час моя дочь подошла ко мне с новостью, что у меня сильнейшая пневмония и нужно срочно лечь в больницу. Оказывается, снимок прочел знакомый врач, никто другой не соглашался. Даже в частной клинике ответили, что могут расшифровывать только те снимки, которые сделаны на их аппарате.

Я не хотела в больницу, но разве у меня был выбор? Я хочу жить, хочу гулять по улице, хочу видеть радостные лица внуков. А потому я согласилась на лечение.

В приемном отделении горбольницы №9, куда меня направили , было 3 правила – бахилы, медицинская маска и вход строго без верхней одежды. Пока персонал заполнял бланки, мне измеряли температуру и давление, а затем предложили на коляске отвезти в отделение. Я отказалась, решила идти сама. У меня же пневмония, а не рак!

Правда, уже через час я уже не была так уверена в диагнозе. На УЗИ, которое мне сделали в терапевтическом отделении, четко было видно – у меня гидроторакс. Малопонятное для меня слово . Мне пояснили – в моих легких жидкость. В левом 1,7 литра, в правом 500 милилитров. Эта болезнь не самостоятельная. Она возникает на фоне другого более опасного диагноза. Ее невозможно выяснить без постановки точного диагноза. Мне сказали, что гидроторакс вызывают около 90 разных болезней. Чем болею я, они намерены выяснить. Пока же назначили курс антибиотиков, чтобы не терять время.

Вместе со мной в палате находились 2 пожилые женщины. Одна поступила с астмой. Рассказывает, что страдает этой болезнью много лет. Вторая – перенесла инсульт. За ней ухаживает дочь. Родственники одной из женщин привезли телевизор. Значит, лежать в больнице будет не так скучно.

День второй

Проснулась с чувством ужаса. Не дома, больная. Предстоит сделать множество анализов. И если сдавать кровь с пальца просто неприятно, то пункция плевральной жидкости – это реальной страшно. Чтобы откачать жидкость из моих легких, врач должен засунуть огромную иглу мне в спину и с ее помощью выкачать как можно больше жидкости. Меня посещали мысли, что я могу отказаться от этого, но желание жить победило.

К счастью, пункция проводится под обезболивающим, и я ничего не почувствовала. Врач откачал около литра жидкости темно-красного цвета. Буквально через несколько часов после процедуры дышать мне стало легче. Одышка прошла. Дела идут на поправку!

Но не все было так просто. Цвет жидкости указывал на какой-то очень серьезный процесс в моем организме. Дочь отвезла образец в онкодиспансер. Ответ оказался отрицательным – раковых клеток в жидкости нет. Я очень скоро поправлюсь и выйду из больницы!

День третий

От приема антибиотиков появилась слабость, но проснулся аппетит. Оказалось, что больничная еда очень вкусная.

К нам в палату положили женщину с пневмонией. Она здесь уже второй раз за месяц. Ее выписали, а через 10 дней она снова оказалась в больнице с тем же диагнозом. Замечательная медицина!

Сегодня я осознала, насколько важно, чтобы родные о тебе заботились. Ведь лекарства настолько дорогие (500 грн. в сутки), что покупать их приходится каждый день. Медсестры говорят, что завтра могут назначить что-то новое и будут «выброшенные на ветер» деньги.

К соседке по палате приходят не каждый день. Ей приходится просить сестричек или же посторонних людей покупать ей лекарства.

Пришла дочь. Грустная. Говорит, что врачи не могут поставить диагноз. Что если это не онкология, то они просто не знают, что это может быть. На понедельник назначены новые обследования. Но я чувствую, что это просто пневмония. Антибиотики обязательно помогут. Одышка прошла, аппетит есть.

День шестой

На выходных я очень много думала над своим диагнозом. Сегодня решила напрямую спросить врача. Она уверена, что у меня рак. Заявила, что жидкость в легких очень нехорошего цвета, что идет очень плохой процесс. Она сказала, что анализы могут ошибаться. Но на пневмонию все это не похоже.

Результаты УЗИ очень огорчили – жидкость скапливается снова. Сейчас в левом легком 1,3 литра, в правом – 600 миллилитров.

Это не пневмония. Тогда что это? Неужели врач прав? Узнать можно только после компьютерной томографии. Она точно должна показать, что со мной не так.

Оказалось, что на продцедуру стоимостью 1750 грн очередь. Меня удалось записать только на следующую неделю, а это значит, что еще неделю меня будут лечить непонятно от чего. Мы уже потратили более трех тысяч на лекарства. Только вдумайтесь, я за 6 дней потратила на лекарства всю свою пенсию!

Моя дочь не хотела так долго ждать. Пришлось искать знакомых, которые помогли найти время для КТ на завтра. Нам повезло, мы нашли. Но говорят, не у всех так получается. Приходится ждать.

Честно, понимая, что завтра я узнаю свой диагноз и воодушевляют, и пугают. Но я верю, что все будет хорошо.

День седьмой

КТ мы делали в бывшей 5 горбольнице. Сейчас там военный госпиталь, но компьютерная томография все еще работает. Приехали, как было сказано, в 10.30. Меня попросили заполнить и форму и ждать очереди.

Ждать пришлось очень долго. Если честно, в моем состоянии мне было очень тяжело сидеть 2,5 часа. Но был ли выбор? Где-то через час ожидания мне дали воду со специальной добавкой. Нужно было пить стакан воды 5 минут, затем 5 минут отдыхать и так по новой, пока не выпьешь литр. Это делалось для контрастирования.

Спустя 2,5 часа я отправилась на томографию. Сама процедура заняла всего 20 минут. Ответ мне не дали, сказали приехать за ним завтра во второй половине дня…

И снова ожидание. Я так устала за эти дни жить в бесконечном ожидании. Меня снова ждут капельницы и уколы, которые не в силах мне помочь. Но отказаться от них я тоже не могу. Замкнутый круг.

День восьмой

Как дожить до 16.00? Именно в это время дочь заберет результаты обследования. Я так похудела из-за болезни. Так ведь бывает при онкологии? Неужели у меня рак?

Я тщетно гоню дурные мысли из головы, но они не уходят. Есть не хочется совсем. Хочется лишь получить ответ.

Дочь пришла ко мне почти в 17.00. Она уже была у моего лечащего врача, отдала результаты. Смотрит на меня и плачет. Пытается объяснить, что это еще не приговор, но КТ показало метастазы в легких и даже в костях…

Неужели это конец или еще есть шанс побороться?

День двенадцатый

Проснулась с ужасным ощущением. Ошибки быть не может – у меня рак. Однажды мне уже ставили этот диагноз. 24 года назад врачи обнаружили у меня рак груди. Моя дочь еще училась в школе, и я очень боялась оставить ее одну. Тогда я согласилась на операцию, о чем жалею до сих пор.

После операции меня отпустили домой. Я не проходила химио- или гармонотерапию, не облучалась. Я просто пришла домой. Но жизнь уже была сломана. Муж меня не поддержал, даже я сама сто раз жалела о своем решении. Я была убеждена, что врачи ошиблись. Но все уже было сделано.

И вот сейчас, спустя 24 года, я слышу тот же диагноз. Мне нужно снова ехать в онкологию, снова проходить через этот ужас. Моя дочь давно взрослая, но я не готова оставить ее одну.

Я согласилась поехать в онкодиспансер на консультацию, но это оказалось не так просто. Для моей поездки нужна была выписка. Пришлось сначала ждать врача, затем теребить машинистку. Только в 11.30 мне выдали на руки документ, с которым мы и поехали в онкологию, которая находится на территории горбольницы №3.

Поездка оказалась неудачной. Врач, специализирующийся на раке легких работал до 12.00, к тому же принимает строго по записи. Пришлось договариваться на следующий день. А это еще одна ночь полная вопросов – смогу ли я жить или нет…

День тринадцатый

Мы приехали в онкодиспансер в 08.30 утра, так как было указано в талоне. Врач – молодая женщина. Едва взглянув на мою карточку (она уже была в онкодсипансере), она заявила, что я пришла не к тому врачу. Что рак легкого это вторичное, а первичное – рак молочной железы.

Но в груди у меня нет ни опухоли, ни метастаз! Как же так?

Врач же пояснила, что даже при отсутствии очага могут пойти метастазы.

Что самое интересно – она не смотрела мои снимки, она читала заключение КТ, в котором все метастазы ставились под сомнение. Врач же была уверена – ошибки нет.

«Не беспокойтесь, вы можете пройти гормонотерапию, и она вам поможет, а с метастазами в кости вы могли жить уже очень давно и даже ничего не замечать. Если не падать, то все будет хорошо. Есть такие таблеточки, которые поддерживают прочность костей», - говорила она.

В тот момент я подумала, что слишком оптимистичные прогнозы у этого врача. Но ей легко было дать мне надежду, она ведь не собиралась меня лечить. Все, что она могла – дать мне направление на повторную цитологию плевральной жидкости и попросить в следующий раз идти в другой кабинет, к другому врачу…

День четырнадцатый

Вчерашняя поездка плохо сказалась на моем самочувствии. Мне снова стало тяжело дышать, вернулась одышка. Я уже ничему не верю, уже ничего не понимаю. Очень хочется домой. Порой я начинаю плакать. Соседки по палате меня успокаивают, говорят, что все ошибка. А я просто не понимаю, как жить дальше, не понимаю, сколько мне осталось…

Около 11:00 пришел заведующий отделением. Мне снова проткнули спину иглой и откачали жидкость. Он снова отказалась красно-коричневой. Врач уверен, что дело плохо…

Пока дочь поехала в онкодиспансер, чтобы еще раз сделать цитологию жидкости из моего легкого, я не находила себе места. С одной стороны результат очевиден, с другой – остается надежда. Но что это может быть еще? Мне каждый день ставят капельницы, уколы. Но легче не становится…

Около 14.30 дочь влетела в палату со словами: «Мама, рака нет! У тебя нашли клетки Пирогова — Лангханса». Она положила вещи на мою кровать и направилась к лечащему врачу. Спустя 10 минут она вновь зашла ко мне в палату, ее лицо изменилось, стало грустным.

Оказалось, эти гигантские клетки бывают при туберкулезе, но характер жидкости из плевральной полости и ее цвет, говорят об обратном. Врачи не верят в туберкулез, но консультацию фтизиатра назначили.

Я шокирована, теперь у меня туберкулез…

День пятнадцатый

Сегодня мне отменили часть лекарств, готовят к выписке. Фтизиатр будет только завтра, а потому приходится гадать.

Зато в палате перемены. У нас две новенькие. Обеих привезли вчера на "скорой". Пожилая женщина практически в бессознательном состоянии и молодая девушка с пневмонией. Первая не дала нам сегодня поспать. Всю ночь она стонала, кричала. От ее криков просыпалось все отделение. Сегодня она уже может самостоятельно есть и сидеть. А вот в туалет она ходит в палате. У меня такое ощущение, что она все понимает и просто издевается над нами. Утром она решила справить нужду именно во время завтрака, когда все мы ели.

В обед у меня появилось ощущение, что в пожилой соседке по палате живут бесы. Я решила помолиться, попросить Господа помочь мне пережить болезнь, начала читать «Отче наш». Эта женщина вскочила, заорала, а потом практически упала с криком на пол…

Молодая девушка все время молчала. Мы даже не знаем ее имени. Но это длилось до тех пор, пока к нам в палату не зашла санитарка, чтобы отвезти пациентку на рентген. Девушка начала сопротивляться, стала пихать санитарку руками и ногами. Бедная женщина выбежала из палаты чуть ли не в слезах…

День шестнадцатый

Мой лечащий врач во время осмотра заявила, что завтра меня выпишут. Но как, меня же не вылечили? Я очень хочу домой, но разве пациент не должен идти на поправку при выписке? Оказалось, что нет.

Фтизиатр посмотрел мои анализы и решил взять меня к себе на учет. Несмотря на то, что все анализы чисты, не исключается, что у меня закрытая форма туберкулеза. Собственно, из-за этого и появилась жидкость в легких.

«Попьете таблеточки, и жидкость уйдет», - заявила врач.

В этот же день я сдала анализы, сделала кардиограмму. Завтра нужно сделать рентген.

Мысли о выписке не оставляют в покое. Да, мне немного легче, чем до поступления в больницу, но я не здорова. Кто будет откачивать жидкость, которая постоянно скапливается? Как будет проходить дальнейшее лечение? И самый главный вопрос – где настоящий диагноз?

День семнадцатый

Я готова ехать домой. Я так соскучилась по своей кровати, по горячей воде, по родному углу. Мне хочется нормально помыться, хочется приготовить домашний обед, а не есть холодную еду… Мне надоело слышать крики женщины, надоел больничный запах. Дома мне точно станет лучше!

Однако, покинуть больницу мне удалось лишь к обеду. Очень долго готовили выписку, про рентген вообще забыли. Я здесь уже никому не нужна и не интересна, в отделение везут новых пациентов. Я не успела собрать вещи, как на мою кровать уже положили женщину. Но я еду домой, и это не может не радовать.

Оказалось, что даже лифтер стал ко мне безжалостен. Она отказалась спустить меня с третьего этажа на первый, заявив, что только поднимает, а не спускает. Да, мне тяжело идти, но я еду домой.

По пути зашли к фтизиатру. Она вновь посмотрела все мои документы и неуверенным голосом сказала, что это может быть туберкулез и можно попробовать его лечить. Она сообщила, что через 2 дня состоится комиссия, на которой будет принято решение, что делать дальше. Пока же мне назначили пробное лечение и выдали антибиотики на 3 дня.

Увидев лекарства, я была шокирована – 11 таблеток в день, которые нужно выпить до полудня. Пока дали на три дня. Денег не взяли…

День двадцать первый

Я уже четвёртый день дома. Здесь мне лучше, здесь нет этой ужасной обстановки. С горем пополам пью таблетки. Это очень тяжело за раз выпить 11 штук. Терплю, перебарываю себя. Но это все только ради дочери, ради ее спокойствия. На самом деле я знаю, что у меня нет туберкулеза… Это все порча.

Я твердо решила найти «бабку», которая меня вылечит. Соседи рассказали о девушке, которая принимает по соседству. Перед ее дверьми всегда очередь, наверняка она мне поможет.

Правда, записаться к ней было не легко. Пришлось стоять под дверью около получаса. «Бабкой» оказалась молоденькая девушка. В ее внешности было что-то мистическое. Принять меня она согласилась только через 8 дней. Уверена, она меня вылечит лучше всяких врачей.

День двадцать шестой

Мне плохо. Нет сил встать с кровати, нет аппетита, просто очень сильная слабость. От таблеток возникает тошнота. Я больше не могу их пить, не могу, не буду…

Дочь заставляет ехать в онкологию, говорит, что вызовет «скорую». Но я не поеду! У меня нет туберкулеза, у меня нет рака! Мне просто сделали порчу, как родные не могут этого понять.

Все, что меня держит в этом мире – вера, что «бабка» снимет с меня порчу, вылечит меня, поможет. Осталось несколько дней. Уже совсем скоро.

День двадцать девятый

Я не могла дождаться 15:00. Именно на это время мне назначила прием ведунья. Пришла ровно в назначенное время. Она сразу же с порога заявила, что мне завидуют, хотя и завидовать-то нечему. «Бабка» зажгла свечу и стала что-то вышептывать у меня над головой. Я сразу почувствовала, как мне стало легче.

Рака у вас нет! – заявила она. – Я вижу проблему в легком, но это не рак. Не беспокойтесь, я вам помогу, я вас вылечу.

Не знаю почему, но я ей верю. Она права, что это порча. А что еще это может быть. Я даже знаю, кто мог это сделать. Только почему «бабка» назвала имя Галя, если у меня нет таких знакомых. Да и ощущения, что кто-то еще живет в моем доме, у меня также нет. Никаких домовых…

Но все это мелочи, самое главное, что она меня вылечит, даже рецепт выписала. Нужно посетить три церкви, поставить в каждой по свече и заказать во всех трех Сорокоуст. Завершить ритуал нужно, подав нищему милостыню при выходе из последней церкви.

Делать все это нужно завтра до полудня. Уверена, это поможет!

День тридцатый

Выполнять поручения ведуньи стала моя дочь, поскольку я слишком плохо себя чувствую. Я ее попросила, и она пошла мне навстречу. Сегодня она объездила три церкви, купила в каждой по свече. Выполнила все, как положено. Единственная проблема – ни у одной из церквей не было нищих. Дочка объездила весь город в поисках попрошаек, но их не было ни в центре, ни на вокзале, ни возле рынков. Наверное, погода нелетная. С большим трудом она нашла старенькую бабушку, торгующую семечками, и отдала милостыню ей.

День тридцать пятый

Не знаю, что помогло, но мне стало легче. Я начала выходить из дома, ходить в магазин. Завтра собираюсь идти в церковь.  Правда, чувствуется, что жидкость из легких не ушла… Но все будет хорошо, я поправлюсь.

День тридцать девятый

Сегодня посетила «бабку». Она выписала рецепт, который поможет мне избавиться от жидкости. Он довольно простой – мед, молоко, яйцо…

Я начала выходить из дому, вчера даже ездила в ЖЭК, заплатила за квартиру. Я чувствую, что все самое плохое позади.

День пятидесятый

В больнице меня не долечили-таки. Я ем, но не поправляюсь, выхожу на улицу, но не могу долго ходить. Задышка вернулась…

Вчера позвонила врач-фтизиатр. Предложила приехать в больницу, сделать рентген. Я ей сообщила, что уже давно не пью таблетки и от них мне стало намного хуже. Но, наверное, в больницу съезжу. Пусть откачают жидкость и ответят на вопрос – почему я потратила столько денег и до сих пор больна. Они не умеют лечить? Не могут диагноз поставить?

Решено – завтра еду в больницу.

День пятьдесят первый

В больнице я требовала у врачей объяснить, что со мной такое. Почему я не могу поправиться? Рентгенография показала, что с момента моей выписки и до сегодняшнего дня ничего не изменилось. УЗИ показало, что жидкость в легких есть, и ее нужно откачивать.

Если честно, я настолько хочу вылечится, что согласна на все. Я послушаюсь врачей и завтра поеду в онкодиспансер. Пусть меня осмотрят, пусть скажут, что делать. Я очень хочу жить, я очень хочу нормально дышать. Если для этого нужно вновь ехать в эту страшную больницу, я готова. Даже, если это рак, это еще не приговор. Поборемся...

От редакции

Героиня этой истории умерла 28 июня 2018 года, прожив 128 дней после начала дневника. В связи с плохим самочувствием она не могла продолжать вести дневник. О том, что произошло с мариупольчанкой расскажем мы, журналисты 0629.

Еще в марте женщина таки посетила мариупольскую онкологию, где ей поставили диагноз "рак молочной железы с метастазами в легкие, кости средостения, лимфостему, печень". Врачи предложили ей пройти курс химиотерапии, который в ее ситуации, не смог бы вылечить. Но в случае успеха мариупольчанка должна была прожить год – полтора. Однако, обследование сердца показало, что ни о какой химии речь идти не может – сердце не выдержит.

Родственники забрали героиню домой, она прошла поддерживающее лечение сердца. В целом состояние здоровья мариупольчанки в марте было стабильным. Она ненадолго выходила на улицу, посещала церковь и даже ходила в магазин. В онкологии ей сделали две пункции, что облегчало ее состояние.

В апреле ситуация ухудшилась. Женщина стала задыхаться, сидя на кровати. Так, героиня дневника попала в областную больницу, где лечилась на протяжении месяца. Здесь лечение было поддерживающим. Антибиотики, гормоны, мочегонные давали временный эффект. Когда ее кололи, она чувствовала себя лучше, когда же уколы прекращались – начинала задыхаться.

В середине мая, несмотря на плохое состояние, пациентку выписали. Причина была одна – лучше ей уже не станет.

До конца мая героиня находилась дома. Если описать ее состояние - она могла приготовить себе манную кашу, но не могла наклониться, чтобы насыпать кошке еду. Периодически наступали приступы удушья, которые снимались медпрепаратами. Поначалу помогала 1 ампула дексаметазона в день, к началу июня не дексаметазон, не сульфакамфокаин эффекта не давали. Ежедневно героиня вызывала «скорую помощь», которая на время облегчала ее состояние.

3 июня мариупольчанка согласилась снова лечь в больницу.

Женщину снова положили в областную больницу, где она провела 10 дней. Результаты обследований показали, что в ее легких уже практически нет жидкости. Однако, они настолько «потрепаны» болезнью, что ей уже нечем дышать.

Из больницы героиню забрали домой, где родственники круглосуточно находились рядом с ней. Женщина уже с трудом передвигалась, лекарства вызывали лишь короткое облегчение. Практически ежедневно приезжала «скорая».

25 июня мариупольчанку привезли в онкологию, где должны были сделать пункцию. Ходить самостоятельно героиня уже не могла – ее перевозили на каталке. Главный врач онкодиспансера Сергей Волошин лично изучил новые снимки. По его настоянию мариупольчанку положили в отделение. Именно здесь она провела свои последние три дня.

Врачами рассматривался вопрос химиотерапии. Однако до назначенной даты героиня не дожила.

В какой-то момент медикаменты перестали помогать. Тогда для того, чтобы облегчить состояние пациентки ее перевели в палату интенсивной терапии и подсоединили к аппарату с кислородом. Без этого она не могла дышать. Попытка сделать пункцию не увенчалась успехом – жидкость найти не удалось. Ее оказалось настолько мало, что вводить иглу нужно было только под аппаратом УЗИ. Но все это не имело смысла.

Врачи делали все возможное, но помочь в такой ситуации не могли даже самые сильные препараты.

28 июня в 02.00 сердце женщины перестало биться. В официальной причине смерти указывается, что мариупольчанка умерла от интоксикации, вызванной злокачественным новообразованием…