Под домашним арестом. Как живет обвиняемый в тройном убийстве Петр Салама, - ФОТО

Громкое тройное убийство семьи Дягтеренко в поселке Великая Новоселка ушло на периферию общественного внимания. Шокирующий случай произошел более 4 лет назад, в декабре 2017 года. Отец, мать и 23-летний сын были связаны в собственном доме, а затем жестоко убиты.

Вскоре после этого правоохранители  заявили, что установили подозреваемых. Ими оказались три экс-добровольца батальона «Донбасс»:  Скирда, Ластивка и Салама. Они были помещены в СИЗО, где неоднократно заявляли о пытках и настаивали на том, чтобы дело быстрее рассматривалось в суде. На данный момент все трое отпущены под домашний арест, но окончательного решения по делу нет до сих пор.

Корреспондентам 0629 удалось поговорить в Петром Саламой, которого обвиняют в организации убийства. Мужчина находится круглосуточно дома в Великой Новоселке. Он говорит, что долго ждал возможности высказаться и рассказать свою версию событий. Приводим его рассказ без купюр, с сохранением лексики героя.

Все началось в ноябре 2017 года...

Я был дома после мобилизации (Петр Салама имеет ранения, - прим ред.). Занимался волонтерством. Понимал, что в Мариуполе есть подразделения, которые никем не обеспечиваются. К примеру 8-ой батальон УДА "Аратта" ныне покойного Червня. Моя задача была обойти всех тыловых крысаков и возить прямо на передовую. Тогда мы активно принимали участие в экономической блокаде оккупированных территорий. И на месте со своей группой ветеранов мы решали несправедливость, которая возникала. Я помогал всем, кому мог, и в гостиной моего дома кого только ни было. Журналисты, волонтеры, побратимы.

Скирда и Ластивка

Примерно в 20-ых числах ноября мне позвонил мой побратим из "Донбасса". Он сказал, что с еще одним человеком, которого видел на блокаде, находится в краях рядом с моим домом. После контузии у меня проблемы со слухом, и я иногда стесняюсь переспрашивать. Они говорили то ли Покровка то ли Покровск. После обеда я пообещал с ними встретиться. Около Покровска мы встретились. Они были на старой "Вольво". У нее были проблемы с двигателем, и мы ее отбуксировали к мастеру в Великой Новоселке. Потом Ластивка и Скирда уехали куда-то в сторону Славянска. Точно не знаю куда. На этом история вроде бы как закончилась.

Убийство

Через неделю слышу, что убили семью. Громкое дело. В поселке было много полиции. Прям Страшный суд. Всех опрашивали, ко мне приходили раза три. Я ничего не видел и по большому счету эту семью не знал вообще. Я переехал в Великую Новоселку лет 15 назад и не такой уж местный житель, чтоб знать всех по именам и в лицо. Еще через несколько дней позвонил мастер и сказал, что авто готово. Ее пригнали ко мне во двор. В 10-ых числах декабря или позже приехал Константин Скирда и забрал эту "Вольву". Я помахал ему рукой вслед.

Арест

Проходит два с лишним месяца. 14 февраля мне позвонили из полиции около 22:00 - 23:00. Попросили выйти на улицу и поговорить. Я вышел и ждал около дома минут 30-ть. Не рассчитывал, что будет так долго. Но тут начинается интересное: подъезжает машина, и меня арестовывают. Садят в салон, заковывают в наручники. Начинают спрашивать, знаю ли я Богуслава и Германа. Это воинские позывные Скирды и Ластивки. Я говорю, что знаю. Мне ничего конкретного не говорили и я стал замечать, что людей около дома становится больше. Приезжают следователи, приходят понятые. Меня держат в машине и натягивают шапку на голову.  Я спрашивал у правоохранителей, кто они такие, но КОРДовцы как воды в рот набрали. Потом подошел следователь и сказал, что я обвиняюсь в тройном убийстве семьи. У меня аж кровь похолодела. Я слышал разное: в начале войны нас называли и "бандерами" и "карателями". Но такое обвинение я не был готов услышать. В тот же день, ближе к часу ночи меня повезли в райотдел. Стали говорить что я организовал это преступление. Я отвечал, что я их даже не знал, не было ссор и материальных претензий. Потом дошло до того, что у меня попросили 2 тысячи долларов за то, что меня отпустят домой. Я ответил что ничего никому давать не буду, я ни в чем не виноват. Через час взяли отпечатки и повезли на серебристом джипе в сторону Волновахи.

Пытки в лесу

Ехали на бешенной скорости. По дороге КОРДОВцы стали вновь говорить, что я убийца. Я отвечал, что нет, а мне сказали "Заедем в лес - там разберемся". Не доезжая Волновахи завезли в лес. Могу сейчас даже показать четко это место. Вывели из машины и сразу хотели поставить на колени. Для меня это не допустимо. Я ответил, что я солдат и не перед кем на колени не стану.  Для них это было принципиально, и они хотели меня поставить принудительно. Я валился на землю. лишь бы такого не было. Потом началось избиение. Били берцаками. Как-то профессионально, удары наносили боль, но не оставляли видимых повреждений. Один только неопытный ударил по голове и разбил. На побои я не реагировал. Даже не пикнул. Потом меня "повели на расстрел". Ну я понял, что так быть не может. Они просто пугают, и тоже не реагировал. Потом мне сказали, что привезут мою семью тоже сюда в лес. Я не повелся и на это. Тогда началось удушение кульком. Как только силы на исходе, кулек открывали и давали пару раз вздохнуть. Раз на пятый, когда реально я понимал, что нет кислорода, я подумывал подписать все, что мне дадут, лишь бы все закончилось. Но на шестой раз я потерял сознание. В чувство меня привели электрошокером. Видимо палачи перепугались, думали, что додушили, и отвезли на ИВС в Волновахе.

Судмедэкспертиза

Около домика судмедэксперта меня охраняли человек 20 спецназа. Доктор спросил, есть ли у меня жалобы. Я рассказал обо всем, что было в лесу, а он ответил, что уже 5 лет не слышал о том, чтобы полиция кого-то била. Я показывал синяки, рассечение на голове и запекшуюся кровь, а доктор сказал, что кровь от того, что я расчесал прыщик. 

В камере

Посадили в общую камеру с такими рецидивистами, что мама не горюй. Я бывший военнослужащий, служил в АТО. Можно было бы раскрутить, чтобы я сидел в камере бывших сотрудников правоохранительных органов, но у меня нет такого статуса. На удивление, с сокамерниками я нашел общий язык. Но находились люди, которые мне угрожали. Тело болело, а меня обещали вывести в лес еще раз. Потом был суд и я спрашивал, есть ли какие-то доказательства, что я причастен к убийствам. Оказалось что нет. Нет свидетелей. нет улик. Со временем я узнал, что Скирда и Ластивка тоже арестованы и то, что Скирда дал показания и во всем признался. Я подумал, что следователи врут. Передо мной бросали бумаги с описаниями преступления и говорили, чтоб я прочитал. Я отодвигал их.  "Не мое - читать не буду!" Зачем мне знать, как кого резали и убивали. Потом показали видео, на котором Скирда признается... Мне сказал адвокат, что сотрудники хвастались, как "кололи" его 8 часов. Сначала я был очень зол на Скирду, а потом вспомнил, как сам едва не подписал всё  после часа пыток в лесу.

Мариупольское СИЗО

Меня пугали тем, что зеки в СИЗО меня разорвут. Меня посадили в камеру для оперативной работы. Там две такие, 106 и 107. Отличаются тем, что там нет вообще никакого ремонта. Но это мелочи. Пластиковое окно было не задуто пеной. Был невероятный холод. Не думал, что это так тяжко переносить. Еще посреди пола была дырка, из которой вылазила крыса. Она бегала по ночам и ела продукты. Потом мне подсадили человека, который убил четверых людей за раз и хвастался этим.

СИЗО - тема отдельная. Кто имеет деньги - может там жить великолепно. Но я денег никому не давал принципиально. Иначе мне бы было стыдно перед погибшими  товарищами и волонтерами, которые меня поддерживали. Потом я остался в камере один. Сокамерник сказал, что убьет меня во сне за то, что я храплю. Просто вставит карандаш в ухо и хлопнет сверху. Чтобы не доводить дело до драк - администрация его отселила. Потом началось мое "путешествие" по тюрьме. Не думал, что за 2 года и 2 месяца можно поменять 13 камер. В СИЗО никто не бьет. Но, к примеру, забрать окно среди зимы на 10 дней - это нормально. Нормально подсадить к тебе в камеру буйного наркомана. Нормально держать в камере, где постоянно мигает лампочка. Через 4 дня в такой камере чувствуешь, что твоя психика расстроена. Еще могут отключать воду или свет. Однажды я не выдержал. Мы начали бунт и палили матрасы. Это быстро затушили и перевели в камеру для пожизненно заключенных.

Психологическое состояние

Я был подавлен. Раньше я был предпринимателем и мое слово стоило многое. Я пользовался авторитетом в поселке. А тут, в один миг, мне говорят, что я никто: не бизнесмен, не солдат, не волонтер, не отец, а просто убийца. Дискредитация просто убивала меня. При этом все время своего заключения я настаивал, что я не виновен. Мыслей взять на себя вину даже не возникало.

Домашний арест

6 апреля 2020 года нас освободили из-под стражи. За это время было всего два суда. Уже почти год я нахожусь под домашним арестом. Мне в Мариуполь добираться не удобно. Далеко. К тому же суды часто отменяют из-за карантина или болезни кого-то из участников. Это не приятно. Когда я пришел с войны, я хотел видеть изменения в стране, реформированную полицию и судебную систему. Чтоб все было мирно и по-человечески. Но оказалось все не так. Сейчас я нахожусь дома под арестом и это очень тяжело. Я не могу работать, и моя жена содержит меня, живу за ее счет. Не могу банально что-то купить в дом, не зарабатываю. Сложности с медициной. Не буду озвучивать свои диагнозы. Но, к примеру, чтобы мне пойти к врачу, нужно обзвонить ряд высокопоставленных лиц. Надо делать мне МРТ, но для этого нужно удалить осколки из руки. Лечь в больницу тяжело, потому- то я под круглосуточным контролем. Хотел бы лечиться в Днепре, но с этим еще сложнее. 

Чего я хочу - так это доказать свою невиновность законным и честным способом, чтобы с меня сняли все обвинения, и я снова пошел работать. Я уверен, что все закончится оправдательным приговором. По-другому и быть не может. Переживаю, только за то, что все тянется так долго.

Читайте по теме: Скандал в суде Мариуполя. Обвиняемого в заказе убийства семьи кума Януковича оставили в СИЗО, - ФОТОРЕПОРТАЖ

Добровольцы ждут приговора в Мариупольском СИЗО. Мнение защиты