Еще когда на территории "Азовстали" продолжались бои, когда ежедневно российская армия сбрасывала все виды вооружения, которое только имела, на головы защитников и защитниц Мариуполя, в западную часть города уже начали прибывать первые российские строители.
Они ехали работать вахтовым методом. Кто-то добровольно, кто-то принудительно. Мы не знаем, знали ли они вообще что-то о тех ужасах, которые творит их страна с мирными городами соседнего государства, однако они имели возможность воочию увидеть, что такое мариупольское Алеппо.
Что почувствовали они? Имеют ли угрызения совести? Как относились к ним мариупольцы? Как они к ним относились? Чувствуют ли они, что чужие на этой земле, что они обычные оккупанты?
К сожалению, у нас нет возможности задать эти вопросы россиянам самостоятельно. Однако такие вопросы задали российским строителям журналисты издания Тhe village и Медиазона.
Мы решили опубликовать некоторые из рассказанных историй с определенными сокращениями.
Андрей, 45 лет, Петрозаводск
Зарплата: 204 тысячи рублей в месяц. Приехал в оккупированный Мариуполь среди самых первых российских строителей.
"Нас почему и гнали туда в первую очередь, потому что мы экскаваторщики. Нужно было быстрее начинать, а без экскаваторщиков ничего не сделаешь. У меня уже возраст не тот по вахтам ездить: 45 лет, семья, второй ребенок маленький. Устроился в фирму, которая возводила судостроительный завод. Первый этап - три года, второй - шесть, можно было работать и работать. А потом в мае приходят и говорят: "Загоняй экскаватор на трал, скоро едем в Мариуполь". Если бы заранее сказали, я, возможно, нашел бы другую работу. Но ничего, как зарплату нормальную дали: было 400 рублей в час, а стало 680.
Границу пересекли, сразу появились блиндажи, воронки. Остановились в Макеевке ночевать. Там показывало и наше телевидение, российское, и украинское. Интересно было новости сравнивать.
Фото Бориса Дембицкого
В Петрозаводске у нас был кран, экскаватор-погрузчик, большой экскаватор - вывезли туда. Фирма активно закупалась: целая куча самосвалов, миксеров ушли в Украину. Потому что в Мариуполе ничего в аренду взять невозможно, если техника какая-то и была, то она разбита.
Донецк более-менее целый был. Но видно, что недавно прилетел снаряд в дом, пожарные его тушили рано утром. Мариуполь весь разбит. В город заезжали ночью - по дороге стекло в своем автобусе выбили. Пацаны не увидели кабель, там же троллейбусные, трамвайные провода висят над дорогой.
Я, честно говоря, когда ехал, даже не знал, что в Мариуполе было. Я дома "Звезду" в основном смотрю, слышал, что бои тяжелые на "Азовстали", но даже не знал, что это в Мариуполе. Как-то меня особо эта тема не цепляла - воюем и воюем. А тут оказалось, что "Азовсталь" - это рядом с нами. По телевизору сказали, что все зачищено, но это просто нереально было: мы 11 километров ехали мимо "Азовстали", это настолько здоровый завод, что зачистить нельзя. Первый месяц всегда были выстрелы, взрывы.
Я жене поначалу даже фотографии города не сбрасывал.
Люди там настолько привыкли ко всему. Как-то смотрим: собачка человеческую руку, сине-черную такую, тянет мимо остановки. Там люди стоят, дети, увидели и отвернулись. Для них это вроде нормально, а мы, конечно, удивились. Там девятиэтажки разрушенные, их сразу не уберешь, под ними еще столько трупов! Собачка где-то и вытащила.
Как приехали, нам сказали морг ломать. Я думаю, дай-ка посмотрю, что внутри - захожу, а там нога человеческая лежит, отрезанная выше колена, культя тряпкой обмотана. Вызвали специальную службу, они приехали, забрали эту ногу. Иду дальше - а в ведре руки воткнуты, три или четыре, как клюшки для гольфа...
Местные сначала боялись к нам устроиться на работу. Думали, что их кинут. Потом один пришел, второй, пошел слух, что все нормально, - и их целая очередь каждое утро приходила устраиваться. Конечно, зарплата ниже, чем у нас, но по их меркам довольно неплохо.
Экскаваторщиков из местных пришло человек 30, техники много. Но нашли только одного, который нормально работал по нашим меркам. Еще один не умел ничего, но молодец мужик, быстро понял, научился. А остальные приходят: 15 лет стажа, но до уровня выкопать, распланировать - ничего не могут.
Когда они думали, что мы не слышим, говорили, что недовольны: путин мало дает мяса. А как только нас увидели: "Ой, мы будем голосовать за путина". Такие вот лица скользкие. У них была гуманитарная помощь из России, и вот один говорил: "Да что мне эти пять килограммов в месяц?". Так тебе дают это мясо, чтобы ты с голоду не умер, а не чтобы ты жевал и не думал о работе. В итоге он сделал вид, что согласился, но что там у него на душе - не знаю.
Некоторые к нам не шли работать, потому что боялись, что если вернется Украина, то их просто расстреляют. В свое время нам возили песок из Ростова только потому, что ближайший карьер принадлежал какому-то местному бизнесмену и он отказался сотрудничать. Но потом вроде бы как-то с ним вопрос решили. Может, просто увидел, что когда зашло столько фирм, большие объекты строят, значит, россия никуда не уйдет.
От местных открытой агрессии не было, но не знаю, что у них на душе. Один экскаваторщик пришел к нам и поссорился с братом, тот на него наехал: Чего ты устроился к захватчикам? А у человека, который пришел к нам водителем, три квартиры было - сейчас две разбиты.
А другой экскаваторщик взял дом в кредит в ПриватБанке. Стало нечем платить - его за жабры и ведут в этот банк. Он не знал, что делать, а тут война. Мы освободили Мариуполь, теперь там ПриватБанка нет. Ему приходят эсэмэски, что он имеет столько денег, причем сумма растет в геометрической прогрессии. Но теперь все, долгов нет, его дом. Другой также джип взял: два месяца платил, а тут война.
Видно, что люди жили неплохо. Дома такие: три этажа вверх, этаж вниз. Это же не Карелия, где большой дом не построишь, потому что замучаешься его отапливать. Наверное, кто жил хорошо, тот и против россии. А кому терять нечего, тому все равно...
Конечно, жаль, что сколько всего придется восстанавливать, не представляю, сколько денег надо. Но с Крымом у нас теперь есть сухопутное сообщение. Потому что мост, сами видите, уничтожить очень легко. Просто им еще не занимались, если захотят, сделают.
Война в любом случае была. Все, что захватим, так скажем, отожмем от Украины, все будем восстанавливать. Другой вопрос, куда идти, какие области отжимать, какие нет, но это уже не мне решать. Есть люди".
Андрей Иванов, инженер
Осенью приехал в Мариуполь в командировку и провел там месяц, работая на стройке.
"Сегодня приехали в город, утром прошли КПП без особых проблем, но настроение, безусловно, было не очень, меня трясло от страха. По дороге ближе к Мариуполю начали появляться разрушенные частные дома, мертвые деревья и машины, сгоревшие в кюветах. Немного придало сил лишь то, что на волнорезах, стоявших неподалеку КПП, были надписи: "НЕТ ВОЙНЕ". На въезде в Мариуполь нас остановили военные для проверки документов. Просто двое парней, которым на вид было лет по 16, с автоматами едва ли не больше их самих.
Сам город лежит в руинах, почти все многоэтажки в той или иной степени повреждены, заборы посечены осколками, жилые дома обозначены надписями: "Здесь люди", "Дети". Страшно представить, что происходило здесь несколько месяцев назад. А ведь это еще инфраструктуру в какой-то мере привели в порядок: где-то починили дорогу, вывезли большие мусорные кучи. Но, возможно, нас просто специально везли таким маршрутом.
Приехали на объект, оглянулись. Я тогда отошел немного в сторону, и ко мне подошла женщина лет пятидесяти. Спросила, будут ли сносить этот дом, я сказал, что не знаю, да и никто там не мог ей ответить. У нее началась истерика, она начала называть нас оккупантами, кричать: "Зачем вы вообще сюда пришли, столько горя принесли на эту землю!", на что один из строителей сказал: "Ну чем ты, блять, недовольна, мы тут вам добро делаем, город восстанавливаем, а вы неблагодарные".
Потом мы пришли к месту нашего проживания. Это такие вагончики - тут, считай, мини-город из этих вагончиков - тесные, неуютные. Территорию мини-города охраняют военные, рядом рынок и несколько магазинов...
Судя по рассказам работяг, отношение к нам здесь скорее негативное, и я это прекрасно понимаю. Меня пугает мысль, что меня могут здесь убить и по факту будут иметь на это полное право. Я здесь оккупант, никто меня сюда не звал, хотя, может, кто-то и звал, но точно не 99% проголосовавших за.
Мужчины рассказывают, что иногда кто-то приходит на стройку с виноградом и какими-то угощениями, а от кого-то ловишь презрительные взгляды. Вот несколько дней назад кран нашего крановщика заминировали растяжками, и так две ночи подряд. Вывод напрашивается только один: нам здесь не рады.
По правилам безопасности, которые нам разъяснили, нельзя ходить по нескошенной траве, тропинкам, и вообще ходить лучше только по асфальту, никуда не сворачивая. Несколько дней назад здесь подорвался сапер. К концу моей командировки, думаю, я выработаю привычку всегда смотреть в пол при ходьбе, независимо от того, где нахожусь, и не знаю, сколько от нее буду избавляться...
Местные почти всегда говорят о войне, это не круто, но такова жизнь здесь, где на самом деле не происходит ничего, кроме взрывов и разминирования. Для мариупольцев работы немного, кто-то из местных рассказывал, что видел вакансию фотографа разрушенных домов - для оценки, подлежат ли восстановлению или нет. Зарплата десять тысяч рублей. Двое местных ребят работают вместе с нами на стройке. Однажды один из них рассказывал, что к нему в дом прилетел снаряд и пролетел его насквозь, оставив дыру в стене, а потом где-то неподалеку что-то взорвалось, и канализационный люк пробил стену. Еще они рассказывали, что кадыровцы спиливали трамвайные линии и сдавали их на металлолом. На самом деле удивлен, что они с нами работают, хорошие ребята. Наверное, после окончания войны их также будут считать коллаборантами, но я надеюсь, что нет...
У многих работяг нет сочувствия к местным жителям. Кто-то на стройке рассказывал, как к ним пришел мужик попросить песка, и они в шутку сказали ему спросить у военных, можно ли взять себе тележку. В ответ этот мужчина начал рассказывать, что эти военные убили его жену и ему пришлось похоронить ее во дворе своего дома, так что и его они убьют. В результате его приняли за какого-то сумасшедшего и обещали дать ему песка на следующий день, но он уже не пришел. Другой участник диалога прокомментировал эту ситуацию так: "Да он, наверное, бухой был, пришел кричать, душу отвести. Дело сделал и пошел со спокойной душой домой".
Пока шел с работы в вагончик, слышал перестрелку и несколько взрывов, но достаточно далеко, поэтому испугался несильно. Сами взрывы я даже не то, чтобы слышал, я их именно почувствовал. Как будто на долю секунды давление вокруг тебя меняется, а организм не может идентифицировать это чувство. На какой-то момент ты теряешься в пространстве, но потом очень быстро находишься...
Завтра уезжаю домой. Наконец-то. Скоро снова проходить границу, нервничать. Ненавижу чистить диалоги перед прохождением через границу, мне кажется это унизительным, но лучше почищу все возможное, чтобы не рисковать.
Это был самый страшный и самый травмирующий опыт в моей жизни. Я побывал там, где идет война. Что я здесь видел? Только людей. Не было ни демонов с рогами, ни мифических врагов, ни тем более нацистов, только обычные люди. Обычные люди среди местных, обычные люди среди военных. Нам придумывают врагов, убеждая, что правильно убивать их во имя какой-то цели. Но кого "их"? Кто эти "они"? Они другие? Нет, люди везде одинаковые".
Наманган - Ташкент - Домодедово - Ростов-на-Дону - Мариуполь
Ислам родом из Намангана, одного из крупнейших городов Узбекистана. Вот уже 15 лет он ездит на вахты в Москву, Санкт-Петербург, Тверь, а еще - в Ялту. Предложили работу в Мариуполе. А еще раньше отец Ислама, который часто смотрит российское ТВ, сказал, что "в Мариуполь можно приехать и спокойно работать".
Ислам отправился на заработки с бригадой сантехников - всего 10 человек - в сентябре 2022 года. От Намангана до Ташкента, оттуда самолетом - до Домодедово, из Москвы - поездом до Ростова-на-Дону, оттуда - на такси до границы. Границу перешли пешком, потом второе такси до самого Мариуполя. Билеты на всех за свой счет купил бригадир, которому потом строители вернули долг с первой зарплаты. При этом в российской практике дорога на вахту обычно оплачивается по крайней мере от какой-то точки маршрута.
Поначалу Исламу не повезло. Та компания, которая пригласила на восстановление города бригаду из Узбекистана, выплатила только аванс. Связаться с нечестным работодателем не получается, поэтому он уже и не надеется получить заработанные деньги.
Затем Ислам начал работать с новым подрядчиком - тот платит, как обещал, но все договоренности только на словах. "В остальных городах России все было: трудовой договор, патент. Я никогда ничего не работал. А здесь сказали, что загранпаспорта достаточно", - жалуется Ислам.
Строители в Мариуполе живут в разных условиях: в вагон-городке, санаториях, частных арендованных домах и квартирах. Исламу повезло: он с тремя другими строителями делит двухкомнатную квартиру, которую оплачивает работодатель. В город он, как и его соседи, практически не выходит: "Мы до 18:00-19:00 работаем, приезжаем домой, душ принимаем, отдыхаем. Мы не пьем, не гуляем по улице. Ребята сходили, море посмотрели, а мне неинтересно, я жил в Крыму. Но у меня планы есть, что летом будем купаться", - говорит Ислам. Здесь имеет зарплату 90 тысяч, Ислам считает, что это мало.
Мурод, Талжикистан
Более 20 лет живет в России - у него вид на жительство. В России родились трое его детей. Последние 8 лет мужчина обосновался в Орловской области. Предложение работы в Мариуполе увидел в объявлении.
"Трехразовое кормление, сначала хорошее, но потом повара поняли: что не сделают, народ съест. Еда не очень стала. Я человек из Азии, очень люблю вкус. Но у меня деньги были, мог из магазина поесть, я на это не жалуюсь", - говорит Мурод.
Фото Бориса Дембицкого
В Мариуполь некоторые строители ездили как на экскурсию: "Телефон возьмут и едут туда как на прогулку, города уже нет практически - а люди на телефон снимают, показывают. Мне это не интересно". Сам Мурод в Мариуполь съездил один раз к знакомым из Таджикистана: "Города нет. Жалко стало честных людей. Страшно там".
Сам Мурод приехал в Мариуполь 17 октября, уехал 28 декабря. Работал по 10 часов в день, в ноябре взял 3-4 выходных. Из этих двух с половиной месяцев за 23 дня ему не заплатили.
"15 дней мы делали детскую площадку, была бригада из 4 человек. Должны были дать 100 тысяч. Потом 10 рабочих дней тоже не менее 50 тысяч. Вот 150 тысяч мне не дали. У меня есть знакомый в военной прокуратуре, я это все напишу ему", - говорит он.
И Мурод, и Ислам говорят, что в Мариуполе падают расценки и строители все менее охотно сюда едут - оба собеседника связывают это с увеличением количества фирм-посредников.
"Это строительство лет десять будет продолжаться. Цена падает, люди едут, а денег столько же, только подрядчиков-"ипешников" больше. Те свои 20% возьмут, рабочим что остается? 30%? Кто за эти деньги поедет туда? У кого знакомые в Мариуполе, тот 200 тысяч получает, у кого никого нет, за десять посредников - 90-100 тысяч", - сердится строитель.
На вопрос, как сам он относится к конфликту России и Украины, Мурод в ответ только смеется: "Если бы знал историю, рассказал бы вам. А я человек-строитель. Если бы образование было, я точно строителем не стал бы. Но я живу в России, так что уже без вариантов, я за Россию. Россия есть Россия, а об Украине я ничего не знал, и мне неинтересно".
Напомним, что недавно в сети появилось видео, на котором один из российских строителей оскорбляет матом мариупольцев и радуется уничтожению Мариуполя.
ЧИТАЙТЕ нас в Телеграмм-канале Мариуполь 0629
ОТПРАВЛЯЙТЕ свои сообщения в Телеграм-бот 0629
ОБСУЖДАЙТЕ новости в нашей группе Фейсбук - Мариуполь Город-герой
СМОТРИТЕ нас на YouTube