Полгода в плену. Вы ничего не знаете об унижении, если на ваш хрупкий 46-й не надевали мужские трусы 56 размера. Вы ничего не знаете о ненависти, если от вашего взгляда не вспыхивал гневом смотритель в тюрьме. Ольга Шаповалова, медицинская операционная сестра из военного госпиталя Мариуполя, провела бесконечные шесть месяцев в плену россиян и знает, что единственный способ скрыть свою ярость и не спровоцировать взрыв вражеской агрессии к себе - это даже не смотреть в ту сторону.
"Для меня, как и для многих в Мариуполе, война началась еще летом 2014 года. Я тогда работала в скорой помощи, мы начали доставлять первых раненых в больницы. Потом был страшный 2015 год. В Мариуполе появился первый военный госпиталь, который базировался сначала в помещении станции скорой помощи. Так началось мое знакомство с военными врачами. В 2019 году я заключила контракт и начала работать в 61-м мобильном госпитале операционной хирургической сестрой".
Все это время, начиная с 2019-го, она и ее коллеги считали, что работы в госпитале слишком много. Но они просто не знали тогда, что такое - много.
Много работы - это не когда ты не разгибаешь спины 8 часов, а потом счастливый и уставший направляешься домой. Много работы - это когда ты вообще не выходишь из операционной сутки. А потом еще сутки, а потом еще. И нет никакого дома.
Ее бесконечная вахта началась в половине первого ночи 24 февраля 2022 года. Всех врачей военного госпиталя подняли по тревоге сразу по окончании выступления диктатора Путина, который фактически объявил Украине войну, стыдливо назвав это спецоперацией.
"Уже с ночи мы были все на рабочих местах. Я - в своем госпитале, который располагался в Кальмиусском районе, возле плавбассейна "Нептун". Первые взрывы мы услышали примерно в 4.30 утра. И сразу нам начали доставлять раненых. Сначала только военных, но уже на вторые сутки стали доставлять и гражданских".
Уже в первые дни полномасштабного вторжения военный госпиталь в Мариуполе командировал своих хирургов в первую больницу, в областную также. Раненых становилось очень много. Кроме того, гражданские хирурги, не имевшие опыта с рваными ранами, полученными в результате разрыва снарядов, иногда даже не понимали, как сшивать раскуроченную челюсть или разорванные на куски мягкие ткани.
"Мы работали без остановок и перерыва. Людей все подвозили и подвозили. Стали доставлять детей. Помню брата и сестру, 9 и 12 лет. Я не помню, кто их привез, как их звали, потому что мы работали без всякой регистрации. Нам принесли - мы схватили, определились, на какой стол, начали работать. Не было времени записывать или запоминать. Но этих двух почему-то запомнила. Дети были с тяжелыми ранениями. Девочку мы спасли, а мальчика - нет. Он умер до начала операции. Это тяжело пережить..." - вспоминает Ольга.
16 марта российские самолеты сбросили несколько бомб на Мариуполь. Утром одна из тех бомб упала на крышу Мариупольского драматического театра. А днем самолет сбросил бомбу на военный госпиталь, где находились сотни раненых.
К сожалению, в городе уже не осталось журналистов, которые смогли бы зафиксировать это преступление россиян.
"Мы в те дни не знали ни дат, ни часов. Все слилось в один бесконечный день. Но 16 марта запомнился из-за бомбы в театре. Оттуда нам успели доставить раненую беременную женщину. Благодаря этому мы и узнали о бомбе в театре. У беременной была сломана нога, и ту ногу просто привязали веревкой к палке. Женщина вот-вот должна была бы родить. Нам удалось спасти ее, стабилизировать состояние и вывезти в первую больницу. Что с ней дальше произошло, не знаю. Надеюсь, все хорошо. По крайней мере, мы ее вывезли до того, как бомба прилетела и на наши головы.
Бомба упала возле бокового крыла, там, где была расположена реанимация. Просто чудо, что в тот момент там никого не было.
Мы все были в операционной. На столе лежала женщина. Мы делали ей лапаротомию, когда произошел взрыв. Окно операционной вылетело от взрывной волны. Врачи, медсестры - всех разбросало по комнате и засыпало битым стеклом. Женщину также. Она умерла".
Медперсонал уцелел. Но оставаться в госпитале было уже невозможно. На тот момент военный госпиталь прооперировал около 1000 человек.
Далее руководство приняло решение переместиться в бункерные помещения двух заводов. Часть медиков и раненые передислоцировалась на территорию МК "Азовсталь", а другая половина - на ММК им. Ильича.
Ольга Шаповалова оказалась на ММКИ.
"Мне пришлось еще два раза возвращаться в разбомбленный госпиталь, чтобы забрать остатки медикаментов, перевязочного материала, полотенца, простыни.
Сначала мы расположились в таком тоннеле, которой соединял два цеха. Он был не очень надежным, с потолка постоянно что-то сыпалось, капало. Поэтому потом мы переехали в другой бункер. Он был более надежным. Там был просторный зал, где мы смогли устроить операционную на два стола. То есть там мы могли делать по две операции одновременно. И раненых было где расселить.
Но из-за вопросов безопасности нам снова и снова приходилось переезжать. Так мы 5 раз меняли свое место пребывания на территории завода.
Переезд был тяжелым делом. У нас было более 200 раненых. Их надо было переносить. А у нас только врачи и медсестры. Поэтому те, кто имел легкие ранения или кто уже выздоравливал, помогали и переносили тяжелых, кто не мог ходить.
Со временем наш запас лекарств и медикаментов стал заканчиваться. Парни пытались дважды ходить на прорыв, чтобы выйти из окружения, но ничего не получилось. Очень много парней и девушек погибло во время попыток прорваться. Очень много.
После неудачной попытки прорыва - не могу сказать когда именно, потому что мы потеряли ощущение времени - к нам в бункер вошли денееровцы...".
Они стали выводить людей группами. Сначала забрали раненых. Потом - всех врачей. Последними - всех девушек.
"Нас погрузили в машину и повезли куда-то, потом мы долго шли пешком. Пришли на какой-то пункт, где нас начали обыскивать. Забрали все вещи, аптечки с лекарствами. У меня забрали мой рюкзак с вещами, разрешили взять только маленький пакетик. Когда перекладывала вещи, выпала зубная щетка. Так этот проверяющий запретил ее поднимать. "Она тебе больше не понадобится", - сказал он мне.
Когда он нашел среди моих вещей сильное обезболивающее, трамадол, он аж потерял контроль над собой. У него прямо крышу сорвало. Стал агрессивным, бросаться на людей, даже на своего подчиненного. Думаю, он что-то принимал, наркотики какие-то, и когда увидел трамадол, то у него и произошла та реакция.
Ну а дальше нас снова посадили на машины и отвезли в тюрьму, мы догадались, что это был Каменск. Там у нас забрали документы, обещали вернуть, но конечно, так и не вернули. Они их видимо просто выбросили, потому что мы уже видели - на дороге валялись чьи-то порванные паспорта.
Почему-то россияне не хотели верить, что мы медработники. Они считали, что мы снайперши, гранатометчицы, разведчицы.
В Каменске мы провели сутки, а потом нас снова посадили в автобусы и отвезли в Еленовку".
15 девушек в двухместной камере. В таких условиях Ольге Шаповаловой пришлось просидеть больше недели. Каждый сантиметр площади маленькой камеры был занят. Было плохо с едой. Однако самое страшное было впереди. Таганрог.
55 украинских девушек, среди которых были и медики, и военные, вывезли из Еленовки в Таганрог.
"Мы попали в СИЗО-2. Первое, что увидели, как только попали туда, - парней, которых согнули в три погибели и били. Это были наши пленные. Сказать, что мы были шокированы, - это ничего не сказать. Потому что мы никак не ожидали, что может быть такое отношение к военнопленным.
Хочу сказать, что отношение россиян к пленным девушкам мало чем отличается от отношения к мужчинам. Тоже били, не кормили, унижали. Возможно, парней больше пытали.
В Таганроге нас отправили по кругу, где на каждом этапе делали с нами какие-то процедуры. Раздели, отправили под ледяной душ, проверили общее состояние, взяли ДНК.
Женщина, которая проверяла наше состояние, выдала мне мужскую майку и мужские трусы 56 размера. Сказала, что все женское уже закончилось. Я шла по коридору и пыталась не потерять те проклятые трусы, попыталась их как-то узлом завязать. Одним словом, вид у меня был не очень (смеется).
Мне повезло попасть в камеру с подругой из нашего госпиталя, Еленой. И еще с нами была девушка-морпех. Мы поддерживали друг друга, и это помогало держаться. Там мы просидели 35 дней. Очень похудели, потому что нас почти не кормили, но били за каждое "неправильное" движение.
Я старалась сильно не раздражать следователя, но это не совсем получалось. Потому что даже когда я прикусывала себе язык и заставляла себя молчать - мою ненависть выдавал взгляд.
То, что со своим взглядом надо что-то делать, я поняла еще во время первого этапа, до Каменска. Меня же тот военный, который разозлился из-за трамадола, остановил именно из-за моего взгляда. Начал повторную проверку. Потом еще был инцидент. Смотрительница в Еленовке взяла ножницы и подошла ко мне, я не поняла ее намерений и видимо так на нее посмотрела, что она стушевалась и стала объяснять, что хочет просто вырезать косточки из моего бюстгальтера.
Поэтому здесь, в Таганроге, я была осторожной, старалась не смотреть в глаза и отвечать сдержанно. А вопросы ведь были такие глупые. Меня спрашивали о Точке У и Байрактарах, имею ли я отношение к церкви и как я отношусь к церковному расколу. Спрашивали, что это за странный слоган у нас, "Слава Украине", и когда мы отвечаем "Героям слава", то каких именно героев мы имеем в виду. Где больше патриотов живет, в какой части Украины. А еще много спрашивали об азовцах. Почему это они устраивали факельное шествие в Мариуполе, и почему местные власти это позволяли. Я следователю говорю: вы путаете нацизм и национализм. Национализм - это любовь к своему народу, к украинцам. И к нацизму, который пытается уничтожать другие национальности, другие народы, это не имеет отношения. А он рассердился, сказал, что меня уже не перевоспитать, и приказал забирать меня".
После Таганрога Ольгу Шаповалову перевезли в город Валуйки Белгородской области. Там все началось с начала: раздевание, душ, кровь на анализ, проверка на педикулез и бесконечные допросы об одном и том же.
"Поселили в комнаты, но за каждым шагом нас сопровождал спецназовец. Даже в туалет шел с нами.
Здесь к многочисленным правилам, за нарушение которых было физическое наказание, добавились еще и психологические пытки. Нам каждый день включали патриотические российские песни, рассказывали, что Украина отказалась от нас. Ежедневно выводили нас "на телевизор", где заставляли смотреть российские пропагандистские каналы. Сначала показывали только новости о войне, различных военных блогеров, а потом стали подключать и к другим программам. Мы внимательно вчитывались в бегущую строку, надеясь узнать хотя бы что-то дополнительно. А потом, во время коротких прогулок, обсуждали новости, анализировали, пытаясь понять, какова ситуация на самом деле.
Мы не верили в то, что Украина от нас отказалась. Но все равно, такое мощное давление влияет".
Елена говорит, что запретила себе надеяться на обмен. Потому что когда ее с другими девушками еще в Таганроге впервые посадили в автобус с завязанными глазами, она подумала, что это уже и есть обмен. Какое же болезненное разочарование было, когда увидела Валуйки. Потом ее еще несколько раз перевозили. Во время очередного перемещения она снова оказалась в Таганроге. Это было как удар под дых. Но кое-что заставило Елену успокоиться и подождать.
"Нас отправили в комнату, где уже были другие девушки. Их привозили из разных городов - из Еленовки, из Воронежа, из Курска. И это было не так, как обычно. Нам не дали отдельных кроватей. И это тоже было необычно. Поэтому в сердце таки закралась надежда.
Мы провели в Таганроге около двух суток, а потом нам снова завязали глаза, руки, посадили в самолетик и доставили в Крым. Там пересадили на грузовики с деревянными скамейками, и в таком вот транспорте мы много часов ехали из Крыма в Васильевку.
Трудно передать те чувства, которые бушуют в сердце, когда ты впервые после месяцев плена видишь украинский флаг. Это счастье.
Но знаете, что меня удивило во время нашего обмена? Россияне, на которых нас меняли.
Мы шли к своим голодные, худые, без вещей. А те - представьте - были не просто сытые, упитанные такие, они еще и чемоданы тащили! Чемоданы! Я была просто в шоке, когда увидела в руках одного из пленных россиян вместе с чемоданом еще и пакет с украинскими яблоками. Ну где, скажите мне, где он взял эти яблоки?"
Это отношение к пленным лучше всего подчеркивает, какая же пропасть между нашими странами, считает Ольга.
Сегодня Ольга Шаповалова работает операционной медсестрой в гнойном отделении военного госпиталя в Киеве. Она не планирует свою жизнь наперед. Говорит, ну какие сейчас планы. Крыша над головой есть, работа есть, жизнь продолжается - ну и хорошо. Главное - победить, а дальше жизнь подскажет, где надо быть.
ЧИТАЙТЕ нас в Телеграм-канале Мариуполь 0629
ОТПРАВЛЯЙТЕ свои сообщения в Телеграм-бот 0629
ОБСУЖДАЙТЕ новости в нашей группе Фейсбук - Мариуполь Город-герой
СМОТРИТЕ нас на YouTube