Глава международного телевизионного проекта Wadada News for Kids, директор Международного кинофестиваля «Кино и Ты» (Мариуполь) Ольга Новикова рыдала навзрыд. Казалось, вся ее боль, которая разрасталась внутри в течение 29 бесконечных месяцев, выходила наружу. Она плакала, кричала, и трудно было поверить, что так плачет счастливая женщина. 14 сентября ее сын Алексей был освобожден из плена. Он был самым молодым пленным - ему едва исполнилось 18 лет, когда россияне захватили его и бросили за решетку.
Это случилось в апреле 2022 года. Мать начала свою борьбу за сына.
10-летний патриот
На День независимости, который в 2014 году праздновали в Мариуполе в очень сложных условиях (танки РФ именно в этот день пересекли российско-украинскую границу и въехали на территорию Украины в районе поселка Маркино возле Новоазовска), Алексей Новиков стоял рядом со своей мамой, крепко держа в руках украинский флаг. Ему было всего 10 лет, но он точно знал, как называется его страна, и кто угрожает ее безопасности.
«Думаю, что в такой семье патриотов, какой является наша семья, невозможно было стать другим человеком, - говорит Ольга Новикова, - Леша учился в украинском классе. Подростком сделал себе селедку на голове и несколько лет ходил с такой прической. Когда поступил в колледж ПГТУ, очень удивился, что один из преподавателей спросил у студентов, на каком языке лучше преподавать - на украинском или русском. Конечно, на украинском, ответил тогда он».
Ольга вспоминает, что транспортные технологии, которые он изучал в ПГТУ, не очень вдохновили сына. Он интересовался гуманитарными науками, любил историю и географию, поэтому посоветовавшись с родными, решил поступить в Мариупольский государственный университет и учиться на политолога.
Чем глубже парень погружался в историю родной страны, тем больше его восхищали фигуры украинских борцов за независимость. В комнате у парня появился красно-черный флаг. А в голове зародилась идея стать в ряды территориальной обороны и учиться защищать страну. Оставалось только дождаться совершеннолетия.
В январе 2022 года Алексею Новикову исполнилось 18 лет, а в феврале началось полномасштабное российское вторжение.
«Он взрослый, он сам принимает о себе решения»
24 февраля Ольга Новикова крепко спала, и не слышала никаких взрывов. Они жили в старой части Мариуполя, в доме с толстыми стенами и прекрасной звукоизоляцией. Так что она могла хорошо выспаться тем утром.
Когда проснулась и, по привычке, пошла в Интернет почитать, какие новости, с ужасом увидела, что началась война. Растолкала сына. И тот, не колеблясь, сказал, что пойдет записываться в ТрО.
Оказалось, что это сделать не так просто. По тому адресу, где находился штаб ТрО до полномасштабного вторжения, никого не было. Ольге пришлось садиться на телефон и искать контакты. Нашла их через Донецкую бригаду теробороны.
«Я попыталась отговорить Лешу от этого шага. Мне так страшно было отпускать его. Но он твердо решил. Ну не привязывать же его! Я подумала, что лучше помогу ему, соберу рюкзак, чтобы он шел воевать с легким сердцем, понимая, что его мама любит его, поддерживает, ждет и молится за него».
25 февраля Алексей Новиков пришел в штаб Теробороны, и в тот же день он принял присягу, получил оружие и экипировку. Он думал, что с новобранцами проведут обучение, покажут, как стрелять, но всем сказали, что учиться они будут в бою.
Так начиналась война Алексея Новикова.
Сын - на войну, а мать - в «Халабуду»
С первых часов полномасштабного российского вторжения свободное пространство «Халабуда» превратилось в волонтерский хаб, куда стекались люди и гуманитарная помощь со всего города. Все знали, что там собирается весь мариупольский актив, все неравнодушные и смелые, которые готовы рисковать, но помогать тем, кто сам себе помочь не может.
Ольга Новикова также приехала в «Халабуду». Работы там была куча. Надо было сортировать гуманитарку, раздавать, развозить.
Ольге долгое время не удавалось найти машину. У нее на руках было две бабушки, невестка. Бросить их Ольга не могла, а во всех машинах, которые выезжали, было только по одному месту. Ее пожалели военные - отдали собственную машину, правда, без документов. Ольга нашла водителя, Анну Ворошеву (Аня потом вернется в Мариуполь и будет вывозить еще много-много людей из ада, попадет в плен и проведет там 100 дней - 0629), в автомобиль набилось аж семь человек. Но когда пришло время ехать, с Ольгой случилась истерика. Она кричала, что не может никуда поехать, потому что не знает, где ее сын, что с ним.
«Уезжать или остаться - для меня было очень сложным решением. Я не могла решиться не из-за страха погибнуть в дороге, а из-за Леши. Мне казалось, что я бросаю его в этом разбомбленном городе. Я не могла, не могла! Думала, ну вот придет сыночек домой, а меня там нет. Однако меня смогли убедить, что никуда мой Леша уже не придет, просто потому, что у нас уже нет дома. И что мне надо спасаться самой, чтобы потом пытаться спасти сына. Эти слова заставили меня решиться, сесть в машину и поехать», - вспоминает Ольга.
Они доехали до Запорожья, далее - через Польшу - в Германию, где ее уже ждали друзья - члены общественной организации «Объединение украинцев в Тюрингии». Они помогли ей устроиться в Германии.
Жизнь там стабилизировалась, однако боль не отпускала. Оля говорит, что все эти дни она вспоминает как одно большое черное пятно из-за страха и неизвестности, что с сыном.
Вдруг 10 апреля он позвонил, стал кричать в трубку, что нашел для матери машину, чтобы она быстро собирала вещи и выезжала из Мариуполя. Оля стала говорить, что почти месяц, как уехала, и начала расспрашивать, где Леша. Он не говорил, где именно, потому что это было опасно, но сказал маме, что надежды на спасение почти нет. О плене никто не думал, не воспринимал такую мысль, говорит Ольга Новикова, потому что все понимали: там будет ужас, издевательства, и все равно их там убьют.
24 апреля с номера Алексея Ольге позвонили.
«Какой-то мужской голос сказал мне, что Алексей у них. И если я хочу, чтобы он оставался живым, я должна перевести 5 тысяч евро на номер карты, который они дадут мне. Потом они прислали мне видео, на котором Алексей дает показания, что он военный и что он попал в плен.
Сказать, что я была в шоке - это ничего не сказать. Я просто не знала, что мне делать. У меня не было денег. Я беженка. У меня вообще ничего не было. Я жила в Германии благодаря социальной помощи этой страны. Но проблема была не только в отсутствии денег. Я просто не понимала, как правильно надо поступить. Кто на самом деле те люди, которые позвонили. Откуда они звонили. Сохранят ли они жизнь сыну, если я переведу им деньги.
Конечно, я стала советоваться с друзьями. Пыталась в Киевстаре узнать, откуда мне звонили. Однако все эти попытки были напрасными. Звонок был на мессенджер. Никак отследить, откуда его сделали, было невозможно.
Тогда я стала собирать деньги, чтобы заплатить те 5 тысяч евро. Я очень благодарна всем знакомым и незнакомым людям, которые помогли мне тогда с деньгами. Я получила очень много звонков - люди переспрашивали, не взломали ли мою страницу в Фейсбуке, действительно ли я собираю деньги на выкуп сына. Людям трудно было поверить, что такое возможно. На следующий день я имела необходимую сумму и перевела ее на карточку. Взамен получила видео с сыном.
Написала заявление в полицию, но кроме того, что открыть уголовное производство, они ничем не могли помочь», - рассказывает Ольга Новикова.
Плен
Следующий раз Алексей Новиков позвонил маме из Еленовки. Каким-то чудом удалось достать телефон, чтобы сказать несколько слов.
Для Ольги это был сигнал: надо действовать, надо освобождать ребенка.
В 2022 году никто не знал, как именно надо действовать, что делать, куда обращаться. Ольга искала сообщения по вражеским сайтам, телеграмм-каналам. Вступила во все возможные группы в соцсетях, в которых разыскивали родных. Она тыкалась везде, где можно, и понятия не имела, правильно ли она действует. Потом кто-то посоветовал ей обратиться в организацию «Голубая птица», которая с 2014 года занимается возвращением домой пленных. Там ей предоставили юриста, который консультировал ее, помог составлять официальные письма-обращения в различные органы власти, в том числе и в российскую. Проблема заключалась в том, что российская сторона не подтверждала присутствие Алексея Новикова в плену. Надо было разыскать парня каким-то образом.
И она писала, писала и писала. Писала в российское министерство обороны, российскому омбудсману, в «министерство обороны днр». Некоторые из писем возвращались к ней без ответа - не такая форма подачи. Приходилось снова переписывать их, переделывая под российские требования. Наконец она поняла, что все письма надо сопровождать сканами собственного паспорта - без документа обращающегося человека российские государственные учреждения не рассматривают обращения.
Она отправляла те письма во все возможные учреждения дважды в месяц. Ей отвечали, что Алексей Новиков не найден, а она снова писала. Не теряла надежды, не уменьшала своего давления. И вот наконец в октябре 2022 года российская сторона прислала письмо-подтверждение, что военный Алексей Новиков действительно находится у них в качестве военнопленного. И только в феврале это подтверждение прислал и Красный Крест.
А дальше - новый этап борьбы, за возвращение из плена.
Ольга Новикова начала писать в Координационный штаб по обращению с военнопленными, в СБУ, украинскому омбудсмену. Так же настойчиво, как и на российскую сторону, она отправляла письма в эти структуры в надежде, что ее сына включат в списки на обмен.
«Я получала стандартные ответы на свои письма: государство делает все, что может. Но меня это не останавливало. Я продолжала писать. Вместе с другими семьями пленных ездила в Женеву, в офис Международного Красного Креста, подала заявление в Европейский суд по правам человека.
Честно, я до сих пор не знаю, изменило ли это хотя бы что-то, повлияло ли на то, что Лешу наконец обменяли, но я не могла не писать, не делать, не ездить. Мне нужно было делать хотя бы что-то, иначе можно потерять рассудок».
Ольга говорит, что все эти долгие дни, месяцы и годы, пока она боролась за сына, она почти не жила. Ощущение было такое, что она находится на глубине черной ямы, где нет ни дней, ни ночей - только сплошная темнота.
Психолог посоветовала ей переключиться на что-то, что она любит делать больше всего. Сказала, если вы не сделаете этого, то лечить вас придется медикаментозно. Это будет очень трудно - вытащить вас из состояния глубокой депрессии. И тогда Ольга организовала дискуссионный киноклуб во Франкфурте. Это позволило хотя бы немного переключиться и не потерять себя.
Но когда летом этого года ее разыскали ребята, которые сидели в плену вместе с Алексеем, и стали говорить, что Леша болен, что у него что-то случилось с ногами, они все в ранах, иногда он не может ходить, - ее накрыло волной отчаяния снова. Ребенка надо спасать - но как?
Она снова стала писать письма, но снова получила те же ответы - «государство делает все, что в его силах».
И тогда Ольга обратилась уже к духовным практикам, отдалась на волю Богу, судьбе, и просто стала ждать.
Мать и сын
Первый звонок Алексея к маме попал на камеры всех ведущих телеканалов. Оля смеется, говорит, Леша оказался достойным сыном мамы-кинорежиссера.
Это был очень короткий звонок с чужого телефона - но такой важный, такой ожидаемый.
Ольга готовилась к разговору с сыном. Посещала все тренинги для семей военнопленных, которые проводились. Поэтому она знает, что не надо спрашивать о плене, не надо давить на человека. Важно дождаться, пока он сам захочет все рассказать. Ну а не захочет - то и не надо. Надо быть готовой к тому, что человек может в определенное время не хотеть никого видеть, даже маму. Что социализация - сложный процесс, и расстройства могут настигать человека не сразу, а через какой-то период, даже через несколько месяцев.
Ольга готова. Она просит Лешу ни о чем не думать сейчас, не строить далеких планов и ставить краткосрочные цели. Цель номер один - восстановить здоровье, пройти полное обследование. А дальше - будет какая-то новая краткосрочная цель. Главное - жизнь продолжается.
Фото из архива Ольги Новиковой