Освобожденный из плена защитник Мариуполя: россияне говорят, что ни нас, ни наших детей не должно существовать

В 2014-м Владимир Галкин эвакуировался из родного Донецка в Мариуполь. Когда началась полномасштабная война, пошел защищать страну, и попал в плен на заводе Ильича.

С Владимиром корреспондент Голоса Америки встретился в прифронтовом Запорожье, где он сейчас живет с семьей.

Искренний, грустно улыбающийся, уставший, воин здоровается. Говорит, что согласился на освещение его истории ради других парней, которые до сих пор в российском плену.

«Это просто один из тех способов, которым я могу помочь своим собратьям. Потому что знаю, как еще много наших ребят проходят в российском плену круги ада. Мне повезло попасть в обмен в начале этого года, а другим - нет», - говорит мужчина.

Владимир говорит, что накануне 2022 года семья уже имела тревожный чемодан, потому что видели признаки возможного полномасштабного вторжения.

«Поскольку я в Донецке уже это переживал, то прекрасно понимал, что на этом они не остановятся. Война у нас продолжается с 2014 года, и было понятно, что враг наращивает силы, ждет подходящего момента, чтобы пойти дальше. Когда 24 февраля начали обстреливать Мариуполь, то я сразу вывез жену и детей в Запорожье, а сам вернулся и вступил в ряды ТРО. Мне надо было защищать свой дом», - говорит воин.

Бои за Мариуполь, блокада на заводе

Владимир Галкин успел стать профессиональным разминировщиком, в армию он пошел как медик, потому что именно в медиках была потребность на тот момент.

«В HALO Trust мы проходили парамедицинские курсы именно по оказанию домедицинской помощи при минно-взрывных травмах и осколочных поражениях. Поскольку с медиками у нас было туго, то, используя этот опыт, я начал работать в армии в этом направлении», - рассказал он.

Старший боевой медик второй стрелковой роты 107-го отдельного батальона девятой бригады встал на защиту родного города вместе с другими собратьями. На вопрос, как отнеслась жена к такому решению, Владимир отвечает:

«Кто-то должен это делать. Если все будут пренебрегать своими обязанностями, что от нас тогда останется? Людям надо понимать, что, кроме прав, у них есть и обязанности. К сожалению, они не всегда нам нравятся, но с этим ничего не сделаешь», - подчеркивает военный.

После обстрела россиянами мариупольских подстанций второго марта, как гражданские горожане, так и военные, полностью потеряли связь с остальной частью страны.

«Мы знали, что с юга враг прорывается, но насколько плохая ситуация, мы не знали. Просто продолжали работать под обстрелами. Сотрудничали с ГСЧС и нацполицией. Где-то 70% наших эвакуированных в медицинские учреждения - это было гражданское население», - вспоминает Владимир.

После того, как россияне зашли в город, были разрушены почти все больницы, говорит военный. Оставался один военный госпиталь, который тоже впоследствии обстрелял враг. Был приказ перевозить всех раненых и оборудование на территорию завода Ильича.

«С наступлением оккупантов мы мигрировали по территории завода. В общем, насколько я помню, пять или шесть локаций там мы сменили. Все, кто там был, попали в блокаду. К сожалению, не было подготовки к такой ситуации, потому что не было еды, не было воды, не было топлива. Лекарства тоже заканчивались», - продолжает солдат.

«Было много раненых... сотни. И врачи в тех условиях делали все для того, чтобы каждого спасти. Это лучшие люди, которых я видел в своей жизни», - говорит Галкин.

Прорыв оккупантов. Плен

В начале апреля, рассказал военный, российские войска несколько раз пытались войти на завод, где в бомбоубежищах находилось более тысячи гражданских и военных.

«Мы могли попытаться пойти на прорыв и убежать. Вытащить наших ребят. Но это было неправильно, потому что было много раненых, которых мы не могли оставить. Поэтому остались с ними», - рассказывает Владимир Галкин.

А дальше был плен. 12 апреля 2022 года пленных с завода, после плотных обысков под снайперскими винтовками, отвезли в колонию в Еленовке.

Владимир говорит, что за 22 месяца плена прошел по российскому этапу минимум три раза. Везде были палачи и застенки - постоянные избиения, унижения, вместо еды - помои. Но хуже всего было в Мордовии, которую пленные прозвали «мордором».

«Именно эта колония - одна из самых жестоких в обращении с военнопленными. Плен - это постоянные допросы, пытки, заставляя принять какую-то вину. Они очень злые на нас за Мариуполь - именно за то сопротивление, которое мы там оказывали. Возможно, именно это и является одной из причин того, что особенно жестокое отношение к тем, кто защищал Мариуполь. И их с большой неохотой меняют», - говорит Владимир. Один из самых тяжелых моментов, вспоминает воин, - это убийство российскими палачами побратима, который сидел с ним в одной камере.

«Парень из теробороны Сумской области. Ему было очень трудно смириться и он очень нервно воспринимал реалии плена. Они (тюремщики, - авт.) просто забили его - у него не выдержало сердце: шокеры, дубинки, трубы... Я пытался оказать помощь, но не имея ничего под рукой, не смог», - рассказывает бывший пленный.

«Вы знаете, я услышал одну фразу от нашего парня из морской пехоты, когда палачи у него спросили на очередном избиении: «Как ты думаешь, за что тебя бьют?». Он ответил: «Меня бьют за то, что я украинец». И это правда. Они открыто говорят, что нас не должно существовать. Ни нас, ни наших детей. И мне очень обидно, когда я вижу, что многие еще из украинцев этого не понимают», - делится воин.

Прочитать полностью можно по ссылке.