Замалчивание проблем и "красивая упаковка". Как социализируются мариупольские бойцы АТО, - ФОТО

О том, что ветеранам боевых действий на Донбассе (АТО-ООС) нужна серьезная психологическая поддержка в адаптации к мирной жизни, стали говорить еще в 2016 году. С начала войны прошло уже более 6 лет, но на государственном уровне в этом направлению сделано еще очень мало работы.  

Как ветераны русско-украинской войны проходят процесс ресоциализации в мирной жизни, 0629 удалось узнать, пообщавшись с экс-военнослужащими и главой «Маріупольської спілки учасників АТО» Эдуардом Кашпором. Именно эта организация объединяет несколько ветеранских организаций Приазовья, участвует в грантовых проектах, в жизни местной громады и занимается возвращением бойцов к мирной жизни при взаимодействии с военными капелланами. Большая часть этой организации - военнослужащие, которые прошли волонтерскую закалку в рядах "Мариупольской дружины", но есть и те, кто служит в рядах ВСУ до сих пор.

Сам Эдуард Кашпор до войны был моряком, успел повидать весь мир, а в 2014 году  стал добровольцем и вступил в 23-ю отдельную морскую охрану Украины. Демобилизовавшись в 2016 году, нашел себя в общественной деятельности и помощи ветеранам.

"Для ветеранов в Донецкой области есть одна особенность: возвращаясь с войны, они все равно остаются очень близко к ней. И расслабиться, забыть о войне, как это делают ветераны, например, во Львовской области, здесь невозможно. Другой момент - далеко не все люди в регионе, кто имеет статус участника АТО, на самом деле воевали", - говорит он.

Эдуард Кашпор считает, что вообще молодому человеку с семьей сложно найти работу с адекватной зарплатой, не говоря уже об участниках боевых действий, которые получили инвалидность на войне, или переселенцу, которому нужно снимать квартиру. По его информации, часть ветеранов шла работать в охранный холдинг "Метинвеста" для сопровождения грузов за границу, но люди там не задерживаются из-за очень жестких условий работы.

"Большая часть ветеранов все равно возвращается в армию. Благо, в городе есть 7-8 воинских частей, "прописанных" здесь. Наши, мариупольские ребята, которые воюют практически с первых дней, есть уже в каждой части. Те, кто заработал инвалидность, идут работать в воинские части вольнонаемными, водителями или на склады, где служили, чтоб все равно быть ближе к армии", - говорит Эдуард.

Тех, кто прошел войну, тема войны "не отпускает. " Все мариупольские АТОшники стараются держаться вместе, дружат семьями,  общаются в социальных сетях и встречают  вместе праздники.  В городе одно время функционировал штаб, который служил своеобразным перевалочным пунктом для тех, кто уходит на ротацию, или кто приезжает с передовой в Мариуполь забрать посылки с почты. В "Штабе" бойцы могли сменить одежду, принять душ, выпить чай и просто поговорить с побратимами. Одна из проблем (что может послужить, кстати, и бизнес-идеей) есть отсутствие хостела  конкретно для военнослужащих. 

"Особенность мариупольских АТОшников еще в том, что у них сильный страх за семьи. Оставить  женщин в городе на линии фронта никто не хочет. Тем более мы видим, что война не заканчивается, власть местами откровенно сепаратистская, и обстрел "Градами" мирных районов надолго втирается в память. Такое снится ночами", - рассказывает Эдуард.

Он подтверждает, что многие участники боевых действий имеют психологические травмы, с которыми нужно работать профессионалам, но часто эти проблемы "замалчиваются или заливаются алкоголем". Из-за этого страдают родные бойцов, но что делать и к кому обращаться в таких случаях, четкого алгоритма нет.

"К примеру, я говорил с человеком, который приехал из Широкино. Он сказал, что, находясь в мирном Мариуполе за 20 км от окопов, боится сорваться, передернуть затвор автомата и будет просто все. Это конечно такие "мысли вслух", откровения, как говорят священники, но такое есть. Бойцам снятся взрывы, огонь. Ночные кошмары - все это часть их жизни ", - рассказывает он и добавляет, что, к сожалению, подобным военнослужащим поделиться проблемами не с кем, кроме военных капелланов. К обычным психологам военнослужащие не идут, потому что чаще всего это женщины, у которых нет подобного опыта, поэтому и нет доверия к ним.

Эдуард Кашпор считает, что городская власть не предоставляет никакой помощи ветеранам, и все им приходится "выгрызать самим".

"Вот есть Центр надання допомоги учасникам АТО та членам їх сімей", в районе магазина "1000 мелочей". Но по факту там занимаются перекладыванием бумажек, приемом документов на какие-то праздники и по демобилизованным. Мы там пытались собраться своим кругом, посидеть, но нам то говорили, что нет места, то, что нужно ранее предупреждать о встречах. В общем, многое, что делается в городе для якобы помощи ветеранам - просто красивая упаковка", - рассказывает он.

АТОшники часто сталкиваются с проблемами дискриминации. Примеры их конфликтов с перевозчиками уже стали притчей во языцех. На это у Эдуарда также есть свое мнение.

"Люди - есть люди. Есть этот перевозчик, у которого такие же семейные проблемы, и он днями крутит баранку, чтоб прокормить семью, не видится с детьми и нормально не отдыхает. У него накапливается негатив и ему надо на кого-то его слить. Попадаются АТОшники, которые тоже могут вспылить и ответить. Потом получается шум, гам, новости в телевизоре, и все обсуждают эту тему, хотя сам перевозчик успокаивает истерику и осознает, что ругаться не стоило", - говорит Эдуард.

0629 также удалось пообщаться и с Иваном Поляковым, который служил в полиции Донецка старшим следователем, а, как только началась война, вступил в добровольческий батальон правоохранителей "Туман". Отвоевав с сепаратистами мужчина, начал свою адвокатскую деятельность, хотя и признается, что было не легко.

"После фронта я опять вернулся в правоохранительную сферу, однако понял, что ничего не изменилось, а стало ещё хуже. Реформа полиции - это фейк. В 2018 году уволился, сдал экзамен, получил свидетельство на право занятия адвокатской деятельностью. Перед увольнением было много внутренних перипетий. Я не знал, что такое бизнес, где брать клиентов, однако оставаться в полиции уже не мог.... Прихожу на работу, и уже устал. Мои близкие не все меня поддерживали в смене профессии, однако сейчас после моего успеха их отношение изменилось, и уже два года имею свой маленький бизнес... Было все на моем новом пути, но в общем я справился", - говорит он.

Иван Поляков, как и многие АТОшники, заработал  стресс, и, как результат - проблемы со сном. О других  психологических проблемах адвокат говорит, что их не было, либо прошли незамеченными. Также Иван рассказывает, что адаптация прошла плавно лично у него, так  как во время службы в полиции после армии постоянно при нем было оружие, он ходил в камуфляже но реже. Было то же дежурство на блок-постах, но не было боестолкновений.

Ветеран сталкивается с типичными проблемами для ветеранов в мирной жизни. "В маршрутках водители огрызаются. Но всегда ставлю их на место...А так, обходится. Помощи от государства никакой. Мне насчитали компенсацию 980 тыс. грн на покупку квартиры, поскольку утратил жильё однако только на бумажке. "Денег нет - но вы держитесь". - жалуется он.

Мариуполец Денис Малыхин позывной "Шейк", экс-боец батальона "Торнадо", "Шахтерска" и "Батальона имени генерала Кульчицкого" дал свой рецепт реабилитации после фронта. До войны парень закончил МГУ по специальности «Журналистика», работал на заводском радио ПАО «Азовмаш» и в "Мариупольском времени". Он попал в страшное ДТП в 2015 году на трассе Славянск - Артемовск, в котором погибли 13 бойцов Национальной гвардии, сам получил травмы и долго восстанавливался. Пройдя реабилитацию, вновь пошел воевать, но потом решил заниматься общественной деятельностью. Он создал ГО "Спілка інвалідів російсько - української війни", которая планирует заниматься реабилитацией бойцов, вернувшихся с фронта, но, чтоб заняться этим в полной мере, не хватает ресурсов. Однако от армии Денис не отказывается и говорит, что, как только в стране "будет порядок", то вновь вступит в ВСУ и будет стоять в основе создания современного войска, взяв лучшее от НАТО.

Денис Малыхин говорит, что всеобщая опасность на фронте сплачивает людей, делает "братьями по крови". К примеру, живя в одном блиндаже с человеком, ты никогда у него ничего не украдешь и зная, что он может завтра погибнуть, не скажешь грубое слово. Парадоксально, но вернувшись в мирную жизнь, эти принципы перестают действовать, и поэтому экс-военного начинают раздражать недостатки и несовершенства общества.

"Тогда человек начинает замыкаться в себе. Но это не расстройство мозгов или психики. Извините за сравнение, но если человек попробовал конфеты, фекалиями он питаться не будет", - говорит ветеран.

По поводу трудоустройства АТОшников на работу Денис Малыхин говорит, что такая проблема действительно существует. "Ими крутить не получится. Поэтому ветераны уходят на вольные хлеба, занимаясь частным бизнесом или вновь идут на контракт" . - рассказывает он.

Но самый простой совет, по мнению Дениса Малыхина - чтобы избежать трудностей с адаптацией в мирной жизни после фронта, не идти туда, если не готов морально, и не понимаешь, с чем там можно столкнуться.

"Государство само не работает с людьми, вернувшимися с боевых действий, и не дает работать общественным организациям. Точнее, требуют прямо идеальных условий для этого, но такого весь нет, даже в государственных больницах", - возмущается капеллан Альберт Хомяк. 

Он уверен, что власти страны должны способствовать трудоустройству ветеранов, создавая повсеместно муниципальную охрану, которая должна работать на государственных объектах, учебных заведениях и т.д.

"ПТСР есть у всех, кто пришел с войны. Даже о тех, кто об этом не говорит. Ветераны не ходят к мирским психологам, потому что они не понимают, как жить в блиндажах с крысами и обтираться влажными салфетками, потому что нет воды. Единственный выход - для АТОшников, это "кучковаться" вместе и создавать свои общественные движения", - считает Альберт Хомяк.

Читайте также: Служил у "Беса". В мариупольском СИЗО находится боевик, который пытал бойцов ВСУ, - ФОТО

Боевик из Мариуполя получил 9 лет тюремного срока