Аскольд Квятковский: Мы вывезли из Мариуполя более семи тысяч человек, - ФОТО

Известный мариупольский предприниматель, волонтер и капеллан Аскольд Квятковский три недели вместе с семьей и друзьями находился в охваченном войной Мариуполе. В середине марта, несмотря на невероятную опасность, он решил вывозить людей по заминированным дорогам, минуя вражеские блокпосты. А до свободной территории удавалось добираться благодаря смекалке, хитростям и жадности оккупантов.

О событиях прошлой весны и настоящего - в прямой речи господина Аскольда. 

Три недели ада

Родился и вырос я в Мариуполе, и только раз надолго выезжал из города - когда служил в армии. Но через год вернулся и продолжил службу в родном городе. Здесь создал и двадцать лет возглавлял ивент-компанию мероприятий "Фігаро", которая проводила лучшие свадьбы и любые другие праздники. В 2014 году тоже пришлось уехать, но мы очень быстро вернулись, и все эти годы переживали события войны вместе с Мариуполем. 

Аскольд Квятковский - до начала полномасштабного вторжения россии. Фото из Фейсбука

В прошлом феврале я тоже не собирался никуда ехать - мы уже привыкли к периодическим обострениям и постоянным боевым действиям под Широкино. Тем более, что местные власти призывали к спокойствию, а накануне в городе были разные политические, государственные и бизнес-лидеры, которые демонстрировали уверенность в надежной защите Мариуполя.

Но получилось, что с 24 февраля по 14 марта я вместе с женой и сыном пережили адские дни в родном городе. Наш дом - возле самолета, поэтому мощные обстрелы начались с первых дней. Некоторое время мы были у себя дома, и хронология тех времен поражает: 3 марта отключили связь, электричество, воду, а 8 марта мы уже спали в собственных квартирах при температуре воздуха минус 8. Через три дня в наш двор прилетели бомбы, повредило квартиры, убило соседа и соседку, другому оторвало пол ноги. 

Поэтому, мы всей семьей вместе со своими тремя котами перебрались в бомбоубежище, где на тот момент находилось 300 человек, половина из них - дети. Оно ближе к центру, поэтому вражеские снаряды долетали не так часто. Это - подвал под помещением, где располагалась протестантская церковь с капелланом Артемом Олиференко. Кстати, несмотря на обстрелы и тотальную неопределенность, каждое воскресенье там продолжали проводить богослужения. Люди молились за спасение, и, знаете, это помогло - из того убежища, которое постоянно вновь и вновь наполнялось людьми, во время эвакуации никто не погиб. 

На волю по минному полю

Конечно, мы хотели выехать и вывезти людей. Но долго не было никакой возможности: мы видели, как из колонны в 40 машин, которые пытались выехать из Мариуполя, половина или возвращались назад, или просто оставались на обочине вместе с людьми, которых расстреляли. Мы пытались следить за происходящим, ждали, когда фронт сместится, чтобы мы могли попробовать эвакуироваться. 

Этот момент наступил вечером 13 марта. Во дворах вокруг нашего убежища после мощного обстрела одновременно погибло много людей. Они шли за продуктами или водой, грели чайник на костре - и все погибли. Я почувствовал уверенность, что именно сейчас надо выезжать. Мы с товарищем съездили на Мелекинскую трассу со стороны моря. Увидели, что дорога заминирована, везде противотанковые мины, но никаких военных не было. Могу сказать откровенно: все в нашем бомбоубежище были против этой рискованной инициативы, потому что она была очень опасной.

Но мы рискнули поехать несколькими машинами. Там уже стояла колонна из 30 автомобилей, мы стали первыми и приказали людям: если проедем полкилометра и не взорвемся, езжайте за нами. Приехали в село ближе к ночи, потому что боялись набирать скорость. Заночевали, а в 3-30 утра все, как один, проснулись: в это время над Мариуполем обычно бомбил самолет. Мы подсознательно ждали этого обстрела, уже находясь в относительной безопасности. Посмотрели друг на друга и решили возвращаться в Мариуполь, чтобы забрать людей - детей, стариков, с которыми стали одной семьей. Мы просто не могли их там оставить.

Когда мы вернулись в бомбоубежище, нас встретили со слезами и невероятной радостью, потому что, если честно, провожали как на смерть. И уже 15 марта мы вывезли более 100 человек, арендовав в селе большой автобус. Там же арендовали помещение школы, в спортзал поставили кровати и договорились об отоплении. В этом спортзале и отдыхали наши первые эвакуированные, среди которых ребенок, родившийся 24 февраля. Это стало местом, где люди могли побыть несколько дней, чтобы набраться сил перед следующим этапом. Каждый день, под обстрелами из разных видов вооружения, пулями, снарядами и авиабомбами, мы забирали и вывозили из Мариуполя полные автобусы людей. Когда мест в школе уже не было, сельчане забирали мариупольцев в свои дома. А потом мы повезли большую колонну в Запорожье. 

Хитрость и смекалка 

Где можно было, мы проезжали по селам и полям, но начиная с Бильмака пришлось проходить около 20 блокпостов, где стояли и россияне, и кадыровцы, и так называемые "ДНР-овцы". 

Это была вторая часть наших испытаний: проехать так, чтобы никого не высадили, не арестовали и не расстреляли. Потому что тогда было много таких случаев: знаю, как бабушку расстреляли, потому что заговорила к ним на украинском - с перепугу. Все ужасы, которые вы слышали о прохождении этих постов, были и с нами: стреляли над нашими головами, кричали, оскорбляли, угрожали. У взрослых мужчин были истерики, они садились на обочине и плакали. Дети кричали - не трогайте отца! Лично меня трижды выводили на расстрел... Но выжил. Сейчас это кажется каким-то нереальным, но тогда все происходило на адреналине. 

Знаю, что арестовали и отвезли в Еленовку 20 водителей из другой команды, которая эвакуировала людей. Мы должны были быть очень внимательными, следить за изменениями ситуации, узнавать о возможности взяток, которые берут оккупанты за беспроблемный провоз людей. Приходилось проявлять смекалку, иногда откровенно врать: отвозя гуманитарную помощь в Мариуполь, на российских блокпостах я объяснял, что это мы украли и везем на продажу. Им это было понятно, поэтому эти грузы охотно пропускали. Свою семью я оставил в том селе на оккупированной территории, чтобы всегда иметь повод возвращаться. Это была моя "легенда" - я всем рассказывал на блокпостах, что ищу семью. Они, конечно, сомневались, мол, ты как-то похож на волонтера! Но я каждый раз обещал - сразу, как найду, больше вы меня здесь не увидите. Уже в седьмой рейд я наконец забрал их, потому что меня предупредили, что уже есть приказ о задержании. Поэтому, пришлось демонстрировать тех котов и ребенка и играть: люди, порадуйтесь со мной, я наконец семью нашел! Это было 1 апреля, за две недели мы вывезли около полутора тысяч человек. Но мы были растеряны, что не можем больше ездить в Мариуполь. 

Эвакуация продолжается до сих пор 

Но оказалось, что моя эффективность увеличилась, когда стал руководить процессом, а не вывозить самостоятельно - с апреля по сентябрь мы смогли спасти из оккупации почти 7 тысяч человек. Потому что находясь постоянно в дороге, я был отрезан от коммуникации, а теперь мог организовывать, планировать логистику, связываться с людьми со всего мира. Сначала мы забирали людей только из помещения бомбоубежища, позже имели возможность работать адресно - забирать по заявкам.

В Запорожье колонны встречал известный в Мариуполе пастор Геннадий Мохненко. Вместе с различными церквями он организовывал для эвакуированных жилье, еду, одежду. А уже другие волонтерские группы развозили спасенных, куда им надо. Все автобусы, которые ездили в Мариуполь, были оформлены как собственность водителей, и все они ехали за своими "большими семьями".  Их, а также технику, деньги, другую помощь я собирал на своих страницах в соцсетях. Конечно, когда я ехал в оккупацию, страницы были закрыты от посторонних глаз. 

Определенная эвакуация продолжается до сих пор - мы помогаем выехать через Россию в Европу, а оттуда в Украину. Недавно так провезли парня 17 лет, у которого не осталось никаких документов. Не вывезли бы, вероятно, что вскоре парня забрали бы в армию воевать против Украины. Пока у них процветает взяточничество, у нас все будет получается. Иногда шутим, что сейчас просто повысилась стоимость перевозки одного человека - если в автобусах на Запорожье где-то 27 долларов, то теперь - до 400 евро за человека.  

Лечить души 

Мы с семьей сейчас находимся в Днепре: свою квартиру нам предложили знакомые, которые уехали в другую страну. Сын учится в морской академии, и занимается продвижением наших страниц в соцсетях. 

Мы помогаем волонтерской инициативе латвийских врачей, которые бесплатно изготавливают протезы для тех, кто пострадал в войне - гражданским и военным. Ищем таких людей в Украине и соединяем с больницей в Латвии. Недавно двум ребятам из Азовстали получили такие протезы. 

Я собираюсь возвращаться в Мариуполь. Да, я видел много горя, когда ездили по городу собирать еду из сломанных магазинов и складов, чтобы накормить людей в бомбоубежище. Ты видишь руины, тела - это невероятная боль. По разным подсчетам, погибло более 100 тысяч мирных жителей, которых похоронили во дворах и парках. Мой отец умер в Мариуполе, потому что ему вовремя не оказали медицинскую помощь, а я не мог уже добраться в тот район, чтобы эвакуировать.

Но именно это - память о них - заставляет возвращаться, восстанавливать, достойно жить. Я думаю, Мариуполь будет восстанавливать весь мир, чтобы сделать город будущего. 

Сейчас я поступил учиться на семейного психолога в Христианскую открытую академию, чтобы помогать мариупольцам. Потому что вижу, что большинство тех, кто пережил ужасы войны, уже имеют признаки ПТСР. Увеличилось количество тех, кому срочно нужна психологическая и даже психиатрическая помощь. В шелтере, где живут переселенцы, за год отправилось на лечение 15 мам, которые видели, как погибли дети. Поэтому я решил учиться, чтобы знать, как помогать другим преодолевать последствия моральных травм. Чтобы быть максимально быть эффективным. 

Читайте также: ПТСР - у половины жителей. Как блокада Мариуполя повлияла на людей. ИССЛЕДОВАНИЕ.