Ее жизнь началась заново 1 апреля 2022 года. Как женщина выжила в Мариуполе, а сейчас помогает детям с особыми образовательными потребностями, - ФОТО

Анна Силаева уже дважды спасалась из российской оккупации: в 2015 году вместе с детьми под обстрелами выехала из села в Тельмановском районе, а в 2022 месяц прожила в подвале мариупольской школы, где пришлось стать ответственной за организацию быта более трех сотен человек. Анна рассказала сайту 0629, зачем после эвакуации в столицу она пошла учиться сразу на два факультета педагогического университета и почему хочет посвятить себя помощи детям с особыми образовательными потребностями.  

Дети: свои и чужие 

О 4 месяцах в оккупации, которые пришлось пережить Анне с двумя детьми в начале российской агрессии, она до сих пор вспоминает с ужасом: собственными глазами ей пришлось видеть, как голодали люди, оказавшиеся в заложниках оккупантов. 

"Тогда очень долго у нас просто не было возможности выехать: чтобы создать нужную картинку, оккупанты просто не выпускали людей из населенных пунктов, - вспоминает Анна. - Чтобы уехать, надо было хорошо подготовиться. У меня дети - астматики, пришлось делать им справки от тех врачей, что нужно особое лечение. Потому что там действительно не было возможности: разбитые больницы, дефицит лекарств, отсутствие специалистов... Во время эвакуации мы попали под обстрел, я детей прятала в машине, чтобы в них осколки не попали. Тогда мы спаслись чудом..."

Анна говорит, что несмотря на то, что семья ее мужа имела собственное фермерское хозяйство, даже у них дела шли очень плохо - люди там катастрофически обеднели, а зимой в селе, фактически окруженном и отрезанном от мира, начался настоящий голод. Семья потеряла почти все. 

"Я видела, как люди в селе пухли от голода... Это был такой ужасный период. Там не было и не могло быть будущего, поэтому, как только смогла, я уехала. И даже не рассматривала, что буду там жить под флагом России", - говорит женщина. 

Уже в Мариуполе, где семья решила поселиться, Анна пыталась стабилизировать эмоциональное состояние детей, которые тяжело пережили те времена. Старший замкнулся, избегал общения, чувствовал тревогу. Поэтому женщина повела детей в одну из благотворительных организаций, где с малышами проводили сеансы рисования и арт-терапии. 

"Муж был постоянно в рейсах за границей, а я занималась детьми. Сначала только своими, а потом стала приглашать их друзей: организовывала туристические поездки, походы в театр, мы рисовали, участвовали в различных конкурсах, выставках. Мне нравилось это направление: можно было увидеть, как дети выходят из кризиса, где оказались из-за реалий войны".

Пока дети были маленькие, Анна работала в детском саду, чтобы быть ближе к ним. Как пошли в школу - стала вести кружок там на волонтерских началах. Раззнакомилась с родителями, детьми разного возраста, охотно приобщала их к разного рода творческим проектам. 

"Позже я уже полноценно стала работать в школе: имея экономическое образование, занималась закупками. А еще - работала ассистентом в группе продленного дня с девочкой, которая училась по программе инклюзивного обучения, - рассказывает Анна. - Я настолько влюбилась в идею инклюзии, что уже тогда решила идти учиться именно по этой специальности. А потом началась большая война..."

Лечиться вместе 

Анна сейчас учится на двух факультетах в Национальном педагогическом университете имени Драгоманова: закончила первый год магистратуры по специальности психология, инклюзивное образование, логопедия, также она учится на учителя начальных классов в инклюзивной среде.

"Россия забрала у меня два дома, которые были заработаны потом и кровью: перед большой войной мы потратили накопленные средства на небольшой домик в Сартане. Хотели, чтобы дети росли в семейном доме, - говорит Анна. - Но сейчас вкладывать деньги я готова только в обучение. Буду тянуть, не знаю как, но должна закончить и получить возможность помогать детям".

Анна уже работает в обычной киевской школе, ассистентом учителя в пятом классе, где есть два ребенка, которые официально имеют заключение об инклюзивном обучении. Но, говорит Анна, в ее заботе и помощи нуждаются многие школьники. Особенно сейчас, когда стресс из-за войны испытывают все дети. 

"Возможно, кому-то кажется, что это очень маленькая роль. Но если есть такие дети, которые нуждаются в моем внимании, я с удовольствием им помогаю, - говорит Анна. - Также я работала в центре "Я Мариуполь" - у нас была своеобразная женская терапевтическая группа: различные мастер-классы, художественные и патриотические мероприятия. Очень люблю такие вещи. Сейчас также имею группу, где уже работаю как психолог с женщинами из разных городов, не только Мариуполя. Там, бывает, рассказывают очень страшные истории, но это является своеобразным лечением. Я и сама лечусь вместе с теми женщинами. И могу им помочь, потому что знаю, о чем они говорят".

Анна признается, что по ее опыту, лечит не время. Лечат люди - друг друга, вместе, совместно. Она несколько раз в месяц ходит в военный госпиталь, чтобы поговорить и позаботиться о раненых. Старается не оставаться в одиночестве, "обрастать людьми", как она говорит. 

"И где-то что-то забывается в относительно мирном Киеве. Но мне все же важна эта деятельность, что я могу быть полезной обществу. Меня это лечит, для меня это терапевтически, - признается женщина. - Первый год после того месяца в Мариуполе ни я, ни дети никуда не ходили. Я "заедала" стресс, сложно налаживала общение. А потом я поняла, что не могу без людей. И это меня на самом деле спасло". 

Испытание голодом 

Анна может рассказывать и о своем опыте уже второй оккупации. Хотя сначала это было нелегко, потому что месяц пребывания вместе с детьми в подвале школы был наполнен трагедиями, смертями, неизвестностью, страхами и голодом.

"В Сартане все было слышно уже в два часа ночи. Между обстрелами я смогла открыть ворота, и мы с малыми вскочили в машину... В чем были - в куртках, которые накинули на пижамы- кугуруми. И поехали в Мариуполь - мне же на работу! - вспоминает Анна то утро, начавшееся у них в машине, которую она припарковала возле АТБ. - Дома остался огромный рюкзак с едой и вещами, который я приготовила заранее. А пакет с документами в последний момент дала в руки ребенку. Дети спали в машине, а я думала: сейчас оно закончится, мы успеем еще и домой съездить. Ну не в ночной же рубашке мне в школу идти. Я же не представляла, что мы оттуда на всю жизнь вышли..."

В то утро, как ни странно, ученики приходили в школу, хотя учителя советовали в родительских чатах оставаться дома. Потом стало понятно, что ситуация обостряется, и полуподвальное помещение решили использовать как хранилище. Какое-то время туда приходили дежурить работники школы, но впоследствии это стало опасно, кто-то уехал из города, и администрированием была вынуждена заниматься именно Анна - она единственная осталась там из представителей администрации. 

"Скрывалось до 300 человек, из них 120 - дети. Знаю, потому что я вела списки, расселяла, если это можно так назвать, бывало - отказывала, если, например, были одинокие мужчины без документов. Мы же должны были заботиться о безопасности людей - было много женщин с детьми, пожилых, людей с инвалидностью, - говорит женщина. - Сначала было более-менее спокойно, пока самолет летал не над нами. Спали на куртках, каком-то тряпье. С едой было очень плохо. Я не ходила в магазины, которые грабили после попадания снарядов, сначала коллеги немного приносили для детей из дома. А потом голодали сильно. У меня кожа вокруг губ полопалась, дети постоянно просили есть, я видела, что они слабеют..."

А потом, вспоминает Анна, она позволила семье с большой собакой переночевать в школе несколько ночей - люди в основном были против такого соседства, поэтому она выделила им дальний уголок. А они, как благодарность, принесли потом в убежище мясные обрезки и ящик селедки. 

"Потому что видели, сколько людей, сколько детей...  Не знаю, где они взяли те продукты, может там, где все тогда, но они спасли нас. Я спрятала и выдавала, например, по куриной спинке на семью. О боже, я впервые в жизни ела коровье вымя... - вспоминает Анна. - Сначала мы готовили на улице. Но начали сбрасывать те странные бомбы, которые разрывались на рост взрослого человека, не долетая до земли. Я как-то готовила на костре, зашла на минутку в подвал, а она прилетела. Когда мы вышли, увидели, что вокруг кастрюль, как ромашка, тела..." 

С тех пор, пока оставались продукты, они готовили прямо в коридоре школы.

Есть ли еще Украина?

В первые дни Анна думала, что сможет выехать в Бердянск, чтобы потом двигаться в сторону свободной части Украины. Но дороги, по которым она собиралась ехать, уже были перекрыты или заминированы. Не было никакой информации о безопасных коридорах, ехать напрямик женщина боялась. 

"А когда была уже оккупация, говорили, что где-то там везут в Россию или в Донецк. Но я не собиралась туда ехать, - говорит женщина. - Но страшно еще то, что мы не знали, вообще есть ли еще Украина, или, может, Киев захватили, а страны как таковой уже нет..."

А потом кто-то нашел в школе маленькое радио, для которого батарейки вытащили из старого громкоговорителя. Чтобы "оживить" их, использовали разные народные средства - стучали по ним, грели и даже... кусали.

"Батарейки, как и радио были дряхлыми. Но мы отчаянно ловили волны, иногда даже не понимая, на каком языке там говорили. Слышали, как русские общаются между собой на каких-то волнах тоже, - вспоминает Анна. - Но я помню нашу радость, когда нам наконец удалось расслышать отрывки - на украинском! И мы поняли, что все существует, надо пытаться уехать". 

Но как, когда никакой информации о путях выезда не было? Узнав, что в одном месте в определенное время можно поймать связь, Анна рискнула - и смогла поговорить с другом, который четверо суток потратил на дорогу, но смог выехать. 

"Я поставила на запись наш разговор, чтобы в подвале мы все вместе могли его переслушать и принять решение. Но моя машина была разбита. Поэтому запланировали "скооперироваться" с семьей, где было две машины: я должна была сесть за руль одной и перелить свое топливо, - рассказывает женщина. - В небе над нашим районом уже "гостил" самолет: он сбрасывал бомбы, "чистил" территорию, чтобы после заходили российские военные. То есть, мы досиделись... В школу они зашли 27 марта, искали военных. А 28-го мы решили выезжать".

Убежать удалось через мост, который люди "построили" из длинной ограды с кладбища и рекламных щитов. Машины были изуродованы, но не подвели. Ночью 31 марта все были уже в Днепре.

"Жизнь моя началась заново с 1 апреля. Четыре месяца мы вместе с той семьей прожили в Днепре, арендуя одну квартиру на всех. Потому что цены тогда были страшные, - вспоминает Анна. - А потом мы переехали в столицу, где я решила, что должна делать все, что могу. Мы выжили. Мы живем. Мы действуем".

ЧИТАЙТЕ нас в Телеграм-канале Мариуполь 0629

ОТПРАВЛЯЙТЕ свои сообщения в Телеграм-бот 0629

ОБСУЖДАЙТЕ новости в нашей группе Фейсбук - Мариуполь Город-герой

СМОТРИТЕ нас на YouTube