Защитник Мариуполя Харченко рассказал о пребывании в российском плену и о современном Киеве, - ВИДЕО

Боец бригады Азов, бывший военнопленный Геннадий Харченко, рассказал в интервью Radio NV о пребывании в российском плену, где он провел более двух лет и недавно вернулся домой.

— Используя такие встречи, когда к нам приходят украинцы, наши герои, освобожденные из плена, уже стандартно спрашиваю о том, что они находились в определенном информационном вакууме. Возвращаясь в Украину, они могут посмотреть на происходящее сейчас на состояние украинцев как бы со стороны. У нас был правозащитник Максим Буткевич, два года бывший в плену, он говорил, что он как путешественник в машине времени, возвращается и может увидеть что-то другое. А что вы увидели? Вы буквально месяц с хвостиком на свободе, наконец, в Украине.

— Совершенно соглашаюсь с таким мнением, считаю, уместный и очень своевременный вопрос, потому что действительно страна меняется. Меняется наше общество, прогрессирует. Нам всем хотелось бы, чтобы это произошло максимально быстро: становление среднего класса, внедрение демократических институтов, преодоление коррупции. К сожалению, это очень сложный процесс.

Месяц, год пребывания человека в плену может быть очень долгим сроком. Но даже 100 лет для таких постепенных тенденций, постепенных явлений как формирование нации – для истории это очень короткий промежуток времени. К сожалению, мы сейчас не имеем того времени и должны сами ускорять его, делать свой голос, наш голос, наше время быстрее. Ибо опять же есть угроза существованию государства, общества, нашей нации.

Так же жаль, что этот процесс происходит с очень большими жертвами, очень дорогой ценой. Мы радовались, что очень легко обрели независимость, но мы ее только провозгласили, а только сейчас боремся.

Очень понравился Киев. Подавляющее большинство горожан сохраняет веру, позитив. Очень приятно. Я сейчас нахожусь в санатории в Конча-Заспе, выхожу на остановку, даже не по форме, а в гражданских одеждах, проезжающие машины знают, что здесь проходят лечение и восстановление военные, останавливаются и предлагают подвезти. Спрашивают, ободряют. Это очень приятно. Очень приятно, что почти везде в Киеве слышен украинский язык.

– Не везде, к сожалению, но да.

— По сравнению с тем, что было даже три года назад, гораздо больше. Возможно, это каждый день не так замечается, но это ощутимо. И ощутимо, что люди делают это совершенно сознательно, даже те, кто не владеет украинским, тем выражают и свою гражданскую позицию, и попытки внести свой вклад. Ибо эта война гибридна, не только военная, но война за самоопределение и собственное национальное достоинство.

Так же мне очень понравилось, что в Киеве открывается очень много интересных кафе, где можно отдохнуть, перекусить быстро. Думаю, даже в условиях войны налаживание сервиса, отдых, протесты, праздники абсолютно уместны и свидетельствуют о том, что страна борется, формируется, общество живет полноценной жизнью.

Очень большое количество людей, с кем я общаюсь, тем или иным способом находят возможности переводить деньги, помогать, участвовать в каких-то волонтерских проектах. Не абсолютно все, такого, чтобы все были сознательные патриоты, 100% не будет. Считается, что если 20% общества пассионарии, — это уже здоровое общество. У нас этот показатель гораздо выше. Я убедился в этом. Это то, что не может не радовать.

— Господин Геннадий, вы человек, который прошел через страшные вещи. Вы защитник Мариуполя, были в концлагере в Оленивке, Горловке и т.д. То, что среднестатистический украинец просто не пережил, будем честными. Я должен спросить о вашем опыте. Не знаю, как вам удобно о нем говорить, мягко говоря, пожалуй, нет. Об этих неприятных людях. Они пришли нас убивать. Более того, они разделяются, возможно, на две категории: есть идеологические, они верят в то, что здесь «хохлы, нацисты, укрофашисты, киевский режим», будем их резать, если что. Есть другие, которые просто цинично выполняют свою работу, получают заработную плату. У них есть обязательство убивать, пытать, они готовы за деньги это делать. Кого вы встретили с той стороны за эти больше двух лет в русском плену?

— Вы совершенно правы, у меня была возможность сравнить не только, как изменилась Украина или Киев за три года, но пообщаться и с военными, и с работниками пенитенциарной службы России, с ее гражданами.

Одно время мы удерживались на так называемой донецкой губе ( гауптвахти), там же находились и русские военные. Время от времени можно было взглянуть на их условия, состояние, мотивацию. И так же есть понимание, что мы совершенно разные. Это о том, как в стихотворении Анастасии Дмитрук, если не ошибаюсь, мы не были братьями. Не то что не будем… Абсолютно разные ценности, разные стремления, устремления. И близко ничего нет [общего].

У меня был опыт общения и с российскими журналистами, с сербскими, приезжали на нас смотреть как в какой-то зоопарк. Как там озвучиваются нарративы, как требуют под угрозами, просьбами, по-разному говорить то, что нужно. Нет никакой информационной составляющей – это общественная идеологическая обработка, общественная пропаганда.

Прочитать полностью можно здесь .