Наши в Норвегии. Как мариупольская семья обосновалась в скандинавской стране

Мариуполец Даниил Ребро вывез из города жену с двумя маленькими сыновьями на второй день полномасштабного вторжения, а сам вернулся в Мариуполь, чтобы помогать армии и гражданскому населению. И только через 17 дней ему удалось вырваться из окруженного города, забрать семью и эвакуироваться. 

Сейчас семья находится в Норвегии. Даниил, который вместе с женой работал в Донецком государственном университете управления, переехал в Мариуполь, сейчас имеет практику в местной библиотеке и изучает страну, которая дала им временное убежище. Он поделился воспоминаниями о Мариуполе и впечатлениями о Норвегии с сайтом 0629. 

Политически активный человек 

С 2014-го года Даниил чувствует себя довольно политически активным человеком. До сих пор вспоминает, как решил "потроллить" тех, кто митинговал под городским советом, почему-то называя себя "лагерем патриотов". Он тогда надел сине-желтый лыжный костюм, желто-голубую шапку и написал плакат. 

"Тогда путин на каком-то выступлении сказал, что Украина не совсем законно вышла из состава СССР. Меня это немного возмутило, и я написал плакат "Россия не очень законно вышла из состава монгольской империи, - смеясь, рассказывает Даниил. - И эти "патриоты" настолько возмутились, что бросились на меня, начали толкать и бить. И тогда всем стало понятно, что на самом деле они, конечно, патриоты, но совсем не Украины, а России... Эту потасовку тогда сняла журналистка сайта 0629, поэтому это осталось в истории".

Именно тогда, говорит мужчина, начало формироваться настоящее патриотическое сообщество Мариуполя - сначала как объединение волонтеров и активистов. А уже в 2019 году он вступил в партию "Сила людей", хотя признается, что раньше скептически относился к любой партийной принадлежности. С большинством однопартийцев связана и его деятельность, которую пришлось разворачивать после полномасштабного вторжения. Но говорить об этом более откровенно пока опасно, считает Даниил.

"В Мариуполе я оставался до 15 марта 2022 года. Хотя в первые дни вывез семью в Мангуш, где жили родители жены. А сам вернулся в Мариуполь, чтобы помогать армии и гражданским, - рассказывает Даниил. - Еще когда мы ехали из Мариуполя, на меня такая грусть напала, потому что очень не хотел его покидать. Мы еще не понимали, что очень скоро будет горячо, а впоследствии будут происходить настоящие ужасы. Уже привыкли жить в войне, потеряли чувство осторожности, просто не осознавали возможные масштабы разрушений".

Ставка на гуманитарную катастрофу

Уже 27 февраля Даниил вернулся в Мариуполь, хотя это было очень сложно: дороги были заминированы, в город почти никого не пропускали.

"Я имею инвалидность по слуху и по состоянию здоровья не мог быть в армии. Но мне очень хотелось быть максимально полезным в то время. Но присоединиться физически к сопротивлению на тот момент было уже почти нереально, - говорит мужчина. - Город начали просто уничтожать дальнобойной артиллерией, самолетам и кораблям с Азовского моря. А у нас не было достаточного количества противовоздушной обороны, оружия и снарядов".

Впоследствии стало понятно, что гражданское население будет страдать от недостатка пищи, потому что россияне били постоянно по складам, прошлись по коммунальным учреждениям, где хранились запасы. Наверное, говорит Даниил, сдавали местные предатели...

Он еще тогда осознал, что россияне сделали ставку на гуманитарную катастрофу. И хотя это страшное противостояние немного помогло Украине, потому что под Мариуполем связали большую группировку войск и россияне получили большие репутационные потери, на самом деле произошла настоящая трагедия.

"Мы даже сейчас видим, как они изо всех сил пытаются именно мариупольскую трагедию "замаскировать": начали какие-то стройки, вбрасывают ресурсы. Но может ли это для кого-то хоть как-то затмить то, что происходило тогда с Мариуполем? - говорит Даниил. - Почти в первые дни в городе начался кризис. Конечно, мародерство, но, как говорили тогда военные, нет смысла осуждать этих людей, потому что они выживают. Это кажется не очень красивым, но с другой стороны, сейчас прилетит ракета, сгорит весь этот магазин, то, может и лучше, что люди взяли себе. И это точно не люди виноваты, что их заставили откатиться в каменный век".

Помощь другим

Но Даниил уверяет, что однозначно видел гораздо больше примеров достойного человеческого поведения в таких условиях. Люди объединялись в убежищах, помогали друг другу, спасали, фактически, жизнь.

"А мы пытались помогать людям выживать. Открывали склады, магазины, аптеки, развозили найденное по убежищам - пока было топливо, хоть какие-то целые машины и возможность заехать в тот или иной район, - вспоминает Даниил. - Когда-то это делали с разрешения владельцев, но чаще всего уже просто не у кого было спрашивать".

Когда россияне зашли на окраины города, Даниил понял, что фронт будет проходить прямо по улицам Мариуполя. Поэтому решил, что пора уже ехать, хотя уже не на чем было: все машины волонтеров сгорели.

"Тогда объявили о "зеленом коридоре", который не был им в классическом понимании, но дороги, ведущие из города, разминировали, - говорит мужчина. - Военный предложил свою машину, чтобы я вывез его семью. Набились в эту машину как в сказке "Рукавичка" - кажется, нас там было пятеро. Поехали по побережью, и даже наткнулись на базу россиян возле поселка Ялта. Хорошо, что тогда все обошлось даже без проверки мы просто проехали, как обычные местные. Потому что на мне были военные берцы и носки ВСУ".

Доехав до ближайшего села, Даниил быстро переоделся, чтобы не рисковать на дальнейшем пути. На следующий день они заехали за его семьей, которая тоже как-то уместилась в "резиновую машину", в которой спасались теперь уже девять.

"А в Бердянске мы уже разделились: часть осталась искать топливо на этой машине, а нас вывез человек из Мариуполя, у которого были свободные места в машине, - говорит Даниил. - Когда добрались до Запорожья, пересели на эвакуационный поезд во Львов. А там коллега из Швеции предложил помочь: он с первых дней наступления дежурил на польской границе, отдал свою личную машину ВСУ. Он нас встретил, но сказал: лучше вам в Норвегию, потому что там беженцам немного лучше помогают".

И хотя общие принципы экономики и жизненного уклада похожи во всех скандинавских странах, Даниил прислушался к совету коллеги и теперь вместе с семьей налаживает жизнь именно в Норвегии.

Специфическая страна

Даниил с восторгом рассказывает о Норвегии, которая, говорит, понравилась ему с первого взгляда, хотя она совсем не похожа на Украину. Чтобы объяснить, где он живет, мужчине приходится провести целую вступительную лекцию об административном делении страны. И такой основательный подход добавляет его эмоциональной истории познавательной составляющей.

"Здесь есть 15 фюльке (районов) и 356 коммун. Основная единица все же коммуна, и в разных коммунах могут быть разные правила, традиции, практики, - рассказывает Даниил. - Поэтому украинцы, оказавшиеся в разных коммунах, могут рассказывать совершенно разные истории, жаловаться на разные проявления бюрократии или другие правила для мигрантов". 

Даниил с семьей живет в фюльке, которое называется Акерсгус - это один из районов на востоке Норвегии. Административный центр - город Осло, от которого Акерсгус расположен в 50 км. На скоростном поезде, говорит Даниил, это не дольше, чем 45 минут. По меркам Норвегии это вроде бы и далеко, но, в шутку добавляет Даниил, в некоторых районах Мариуполя люди могли столько ехать на работу. 

"Норвегия довольно специфическая страна. Здесь трудно попасть на полноценный рынок труда, на любой должности желательно знать местный язык, потому что даже очень хороший английский не поможет, - продолжает экскурс в норвежские реалии мужчина. - Для мигрантов, конечно, есть сезонная работа, но она тебя не прокормит. Потому что Норвегия - страна не дешевая!"

Даниил приводит пример, что даже уборщик здесь имеет профессиональный сертификат, для получения которого учат четыре года! Потому что человек должен овладеть много разной техники, знать о различных химических средствах, иметь водительское удостоверение. 

"А еще Норвегия - это сельская страна, совсем не урбанистическая. Здесь любой украинский городок можно было бы считать мегаполисом, - говорит Даниил. - Многие люди думают, что норвежцы богаты только из-за нефти. Но это неправда. В Норвегии высокая культура уплаты налогов. Люди могут платить 43% налога с довольно высокого заработка. При том, здесь могут спокойно обмениваться подержанной одеждой. И никого не пугают высокие налоги, потому что они понимают их важность. К сожалению, мы в Украине имеем другой социальный договор, когда нет доверия к государству, и все берут за правило уклоняться любым способом - "потому что все так делают".  А здесь все гордятся собственной социальной ответственностью. Потому что уверены: эти средства точно пойдут на хорошие детские сады, на помощь молодежи, которая может позволить спокойно искать себя какое-то время. На поддержку беженцев - почему нет? Такая культура налогов". 

Практика - не работа, но что-то 

Беженцев, устроенных хоть на какую-то работу, здесь не более 20%, Даниил объясняет, что и из них большинство занято на временной работе, подмене, деятельности на сезон. Получить бессрочный трудовой контракт очень сложно. Даже норвежцы при большом желании работать иногда ждут такую работу годами. Поэтому большинство украинцев сейчас здесь занимаются или обучением (изучают норвежский язык), или какой-то практикой. В каждой коммуне множество видов таких практик, за которые можно получать деньги, подобные со стипендией. Они не большие, но хоть что-то. 

"Я уже пять месяцев имею практику в местной коммунальной библиотеке с полной нагрузкой и двумя выходными в неделю, - Даниил предоставляет пример своего трудоустройства. - Мое главное направление работы - восстановление книг, не обязательно старых. Бывает, что их часто берут, и поэтому они портятся. Например, "Книга рекордов Гиннеса" - 2022 года, но она тяжелая, и любое неосторожное движение может испортить переплет".

Для своей работы Даниил накупил всего, что нужно для восстановления книг, что-то даже заказал в Украине. Говорит, что, например, здесь нет резиновых шпателей для намазывания клея, или есть что-то космически дорогое. 

"Еще помогаю ответственному человеку в детском отделении. Потому что здесь читательский зал и книгохранилище - это одно место. И человек гуляет между полками, берет книгу читает, листает, кладет на стол. А если ребенок, который еще не читает даже, то ту книгу с картинками он может положить куда угодно, - объясняет мужчина. - И я все это расставляю по полочкам. А еще мне дали задание снимать на видео все библиотечные события и ивенты. Дали штатив, я все это потом выкладываю в YouTube. До этого как-то у них никто не хотел заниматься именно этим, а я забрал себе эту функцию".

Делать это Даниилу не трудно, потому что в Мариуполе, кроме основной работы IT-инженера в университете, он еще занимался библиотекой. И в 2018 году получил даже степень магистра по библиотечному делу. Кстати, он говорит, что подтверждение его профессионализма с помощью диплома прошло несложно: в Украине выдают качественные и современные дипломы, которые соответствуют всем нормам.

Детский вопрос

Когда семья уехала из Мариуполя, одному сыну было семь месяцев, второму - два года и 8 месяцев. Сейчас супруги ожидают еще одного малыша - Даниил в шутку говорит, что наших должно быть много.

"Здесь детские сады рассчитаны на малышей с одного года, поэтому сейчас оба сына ходят в норвежский детский сад. Несмотря на то, что они очень маленькие, мы записали их в спортивную секцию: каждый занимается двумя видами спорта, - рассказывает Даниил, который сам в свое время занимался греко-римской борьбой. - Они ходят на спортивную гимнастику и на хоккей, хотя младший только учится стоять на коньках". 

Он говорит, что дети уже немножко понимают речь, миксуют слова в разговоре, у младшего вообще пошло лучше, чем у кого-либо в семье. Иногда могут спросить: папа, а что мне сейчас сказали? Но в знакомой ситуации, например, в саду, они уже полноценно общаются со сверстниками и воспитателями. По крайней мере, говорит Даниил, понимают большинство из того, что слышат. 

А вот о будущем Даниил пока не готов говорить. Как и у большинства мариупольцев, у него пока нет ответа на вопрос, что дальше.